В период Нара (645—794) — период утверждения раннефеодального централизованного государства — строится (с 710 г.) первая постоянная японская столица — Хэйдзё (совр. Нара).
Особенность этой эпохи — натурализация буддизма. Этому способствовала политика императора Сёму (701—756), который лично обратился в эту веру, объявив себя «слугой трёх сокровищ — Будды, Закона и Общины». Буддизм был объявлен «защитником государства», то есть определён как государственная религия. Японская элита особенно ценила те буддийские сутры, которые обещали процветание странам, чьи монархи почитают Будду.
Ощущение подъема, переживаемого государством, и осознание своего могущества отразились в создании монументальных, полных достоинства и силы героизированных образов божеств, отмеченных чертами этнического своеобразия. Так, в середине VIII в. была отлита из бронзы колоссальная статуя Будды Вайрочана (яп. Бирусяна), на изготовление которой ушло четыреста тонн меди, восемьдесят две тонны олова и большое количество золота. Статуя, достигавшая в высоту шестнадцати метров, со всей наглядностью воплотила решимость императорской власти сделать Японию главной страной буддийского мира. Интересно отметить, что упомянутый выше храмовый комплекс Тодайдзи (Великий Восточный Храм) строился как вместилище для этой монументальной святыни, причем, сначала была изготовлена статуя, а затем уже выстроен храм. В последующие столетия и статуя, и храм неоднократно разрушались, и теперь о них можно судить лишь по реконструкциям. Но даже реконструкция статуи производит неизгладимое впечатление.
Тосёдайдзи — один из древнейших и красивейших буддийских храмовых ансамблей. Его основание связано с именем китайского буддийского монаха Чиенчена (яп. Гандзин). Монастырь принадлежал одной из эзотерических (тайных) сект, в дальнейшем получивших широкое распространение в Японии. Несмотря на перестроенную крышу, увеличившую высоту храма и изменившую его силуэт, существенная часть кондо осталась фактически нетронутой и являет собой еще один пример проявления китайского стиля Тан. Однако фронтально ориентированный интерьер заметно отличается от храмов предшествующего периода. Если в Хорюдзи платформа со скульптурами располагалась в центре, то здесь она придвинута к задней стенке, что препятствует традиционному молитвенному обходу и допускает лишь фронтальное предстояние перед ансамблем священных скульптур. Задняя часть храма закрыта — она предназначена для тайных ритуалов. Три важнейшие фигуры — небесный Будда Вайрочана (яп. Бирусяна) в центре и по бокам от него тысячерукий Авалокитешвара (яп. Каннон) и исцеляющий Будда Бхайшагджьягуру (яп. Якуси) — обращены спиной к заднему краю платформы, перед ними располагаются меньшие по размеру изваяния воинов и других божеств. Одиннадцатиликая ипостась бодхисаттвы Авалокитешвары заняла чрезвычайно важное место в эзотерических обрядах, так как многочисленность ее рук и голов отлично соответствовала мистическим и тайным ритуалам тантрических практик. Центральная фигура — сильный, неприступный Будда Вайрочана — сдержанно суров и отчужден от манящих небес «западного рая» Будды Амитамбхи. Несмотря на то что фигура выполнена в технике сухого лака, по всей видимости, это изображение очень близко оригиналу — колоссальной бронзовой статуе Вайрочаны из храма Тодайдзи.
Перемещение в 794 г. столицы в Хэйан (совр. Киото) положило начало так называемому периоду Хэйан (794—1185). Это время кризиса централизованного государства, подъема национального творческого сознания, возрождения многочисленных элементов синтоистской(традиционная религия Японии) культуры. В связи с расцветом эзотерических (тайных) буддийских сект Тэндай и Сингон, отождествлявших Будду с самой природой, началось строительство монастырей в горной местности; среди них лучше всего сохранился комплекс в Муродзи. Этот отдельно стоящий монастырь секты Сингон, расположенный в окружении высоких сосен, отличается скромными размерами своих сооружений (по облику близких синтоистским) и их интимным сочетанием с природой. По контрасту с большими городскими храмами в Нара, Муродзи все еще сохранил свою мистическую атмосферу. Из-за чрезмерно крутого склона монастырь построен террасами и не следует традиционным китайским монументальным образцам с центрально-осевой симметрией — кондо намеренно пристроен к склону холма, а открытые пилоны и обтесанные камни увеличивают внутреннее помещение и его связь с природой. Еще одно отличие от китайских моделей: вместо черепицы в Муродзи согласно синтоистскому обычаю крыши покрыты тонкими полосками кедра. И хотя крыша над верандой в XVII веке была перестроена, а кондо в три раза меньше, чем кондо монастыря в Тосёдайдзи, он построен по аналогичному плану — с фронтальным расположением платформы-алтаря. В соответствии с эзотерическими практиками большая часть храма была закрыта — там совершались тайные ритуалы. Многоярусная пагода, расположенная рядом, кажется почти игрушечной из-за своего небольшого размера, тем не менее она повторяет традиционные формы, какие можно увидеть в Хорюдзи, за исключением крыши, которая покрыта деревом вместо черепицы. Скульптура начала периода Хэйан также отражает изменения, происшедшие в японском буддизме, и развитие более самобытного вкуса. Твердое дерево заменило бронзу, глину и сухой лак предшествующих веков; тела стали более массивными и тяжелыми, холодные лица застыли а медитативном трансе, который скорее отстраняет, чем привлекает молящегося. Необыкновенный натурализм периода Нара, который можно видеть в статуе Гандзина, был вытеснен манерными и стилизованными, хотя часто чувственными изображениями. Эзотерические ритуалы секты Тэндай и в особенности Сингон прекратили взаимоотношения между образом и молящимся, не оставили места для магического натурализма предшествующих веков, заменив его обращенными в себя трансцендентными образами, которые отличались и от современных им китайских и корейских изображений.