Сразу отметим, что почти весь материал, представленный в этом параграфе (кроме заключительной части), заимствован из замечательной книги «Постная Триодь» профессора дореволюционной СПбДА И. А. Карабинова. Прямые цитаты снабжены ссылками, остальной текст является сокращенным парафразом той части указанного капитального труда, которая посвящена службе Субботы Акафиста [см. Карабинов, С. 35–50]. Кроме того, часть сведений взята из статьи в «Православной энциклопедии».
История Акафиста[39]. К сожалению, нам неизвестен в точности ни автор такого знаменитого песнопения как акафист Пресвятой Богородице, ни время его происхождения. Имеющиеся же данные, как показывает историко-богословский анализ, на поверку оказываются неточными. Например, в известной «Повести о неседальном[40]», печатаемой в приложении Постной Триоди, а также в синаксарии Субботы Акафиста сказано, что пение Акафиста в этот день установлено «в память избавления Константинополя от осады персов и аваров в 626-м году при Ираклии и что впоследствии к этой памяти присоединены были воспоминания еще о двух других таких же чудесных избавлениях византийской столицы от арабов в 672 – 78 (по другим известиям – в 669 – 75) и 716 гг». Однако на деле ни одно из обозначенных исторических событий не имело место ни в марте, ни в апреле, т.е. в то время, на которое попадает диапазон празднования Субботы Акафиста, и «память о них положена в константинопольских месяцесловах в другие месяцы» [Карабинов, С. 35].
Более того, сам текст Акафиста не содержит ясных указаний на то, что он мог быть составлен как благодарственная песнь Богородице после одного из указанных чудесных спасений Константинополя. Лишь два фрагмента с натяжкой можно интерпретировать в данном контексте: «Радуйся, Еюже воздвижутся победы; радуйся, Еюже низпадают врази» (икос 12) и «Радуйся, огня поклонение угасившая» (икос 5). Однако первое воззвание имеет слишком общий характер, а скрытое указание на персов как на огнепоклонников во второй фразе (если вообще именно такой смысл вкладывал в эти слова их автор) следует признать одиночным и явно недостаточным признаком того, что побудительным мотивом к составлению Акафиста могла быть победа над персами.
Обращение к непосредственному анализу текста Акафиста приводит к несколько неожиданным (для широкого круга верующих) выводам. Во-первых, по содержанию этот комплекс песнопений нельзя назвать исключительно посвященным Богородице, ибо в большей части кондаков (с 5 по 12), обнаруживается обращение только к Спасителю, тогда как о Богоматери не сказано ни слова. Во-вторых, по форме сам Акафист близок такому жанру как древний кондак, состоявший из вводного краткого молитвословия, называемого «проимий» или «кукулион», и 24 строф, называемых икосами. Наш Акафист действительно имеет вводное песнопение «Взбранной Воеводе…»[41] (история происхождения которого не связана с основной частью Акафиста) и 24 строфы (икос 1 – кондак 13), причем эти 24 строфы составляют целостное составное произведение, написанное алфавитным акростихом. Понятно, что акростих у Акафиста заметен только в греческом оригинале, где икос 1 начинается буквой А, кондак 2 – буквой В и далее по порядку, так что заключительный кондак 13 начинается последней буквой греческого алфавита – омегой (Ω).
Далее, в современной форме Акафиста мы имеем два припева: кондаки (кроме вводного, который, как уже сказано, возник независимо от остальных строф Акафиста) заканчиваются словом «Аллилуиа», тогда как икосы – «Радуйся, Невесто Неневестная». Но такая двойственность нехарактерна для древних кондаков, в которых все строфы заканчивались общим рефреном. Более того, если мысленно опустить все «херетизмы» (так называют воззвания, начинающиеся словом «радуйся» = χαίρε в греческом написании), то получим стройное по форме (все строфы будут одинакового размера) и целостное по содержанию произведение. Следовательно, в своей первоначальной форме Акафист состоял из 24 строф (все нынешние икосы без херетизмов и кондаки с 2 по 13[42]), каждая из которых заканчивалась припевом «Аллилуиа». В такой форме Акафист, скорее всего, служил кондаком на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, ибо его основная идея – прославление Боговоплощения. «В самом деле, в первой его половине последовательно по Евангелию воспеваются все события от благовещения до рождения Христа: в частности, в 1–4 строфах воспевается благовещение, в 5-й – посещение Девой Марией Елизаветы, в 6-й – сомнение Иосифа, в 7–10 – рождество Христово, поклонение пастырей и волхвов, в 11-й – бегство во Египет, в 12-й – сретение. В дальнейших 12 строфах воспевается догматическая высота факта Боговоплощения» [Карабинов, С. 42].
То, что херетизмы являются поздней интерполяцией в основной текст Акафиста, косвенно подтверждается и наличием внутренних противоречий в тексте между содержанием херетизмов с одной стороны, и кондаков с начальными частями икосов с другой. Так, иногда херетизмы в историческом смысле не соответствуют лицам, в уста которых влагаются. Например, в икосе 4 вифлеемские пастухи как бы говорят Богоматери: «Радуйся, апостолов немолчная уста, радуйся, страстотерпцев непобедимая дерзосте». Также можно отметить, что иногда херетизмы как бы разрывают единую повествовательную нить Акафиста. В частности, в икосе 2 Дева спрашивает Архангела: «Из боку чисту, Сыну како есть родитися мощно, рцы Ми»? Ответ на этот вопрос содержится в кондаке 3 («Сила Вышняго осени тогда к зачатию Браконеискусную»), тогда как следующие непосредственно после вопроса херетизмы не имеют прямого отношения к существу данной темы.
Сделаем краткое резюме вышеизложенных рассуждений. Вероятнее всего, Акафист в составе 24 примерно одинаковых строф (без «Взбранной Воеводе…») изначально возник как кондак на праздник Благовещения, причем припевом для всех строф могло служить «Аллилуиа». Основная тема песнопения – прославление Боговоплощения, вследствие чего в тексте древнейшей части преобладает обращение ко Христу, но также существенное внимание уделяется Богоматери как непосредственной участнице события. Впоследствии в текст половины строф (через одну) были вставлены херетизмы; при этом строфы, содержащие херетизмы, в наших богослужебных книгах называются икосами, а краткие строфы – кондаками. В результате добавления херетизмов тематический акцент в песнопении в целом сместился в сторону прославления Богоматери, так что сам Акафист ныне воспринимается в первую очередь как Богородичное песнопение.
Трудно указать точные хронологические рамки как возникновения древнейшей части акафиста, так и добавления в него херетизмов. И. А. Карабинов считает, что Акафист существовал уже при жизни преп. Романа Сладкопевца, т.е. не позднее 1-й половины VI века. В пользу этого приводятся два аргумента: 1) икос 1 «Ангел предстатель…» помечен как образец ритма для кондака преп. Романа, посвященного праведному Иосифу Прекрасному (хотя это могла быть помета, сделанная поздним писцом); 2) в кондаке преп. Романа на Благовещение употребляется акафистный припев «Радуйся, Невесто Неневестная» и несколько сходных херетизмов. Среди современных исследователей наибольшую популярность имеет следующая точка зрения: основа Акафиста составлена преп. Романом Сладкопевцем (1-я половина VI века), а херетизмы добавлены патриархом Сергием в 20-е годы VII века [ПЭ, т. I, «Акафист», С. 373].
Что же касается кондака «Взбранной Воеводе…», то он как самостоятельное песнопение действительно мог быть составлен после одного из спасений Константинополя (возможно, в 626 году) как благодарственная песнь Пресвятой Богородице. Косвенное подтверждение этому можно найти в содержании самого песнопения, ибо фразу εὐχαριστήρια, ἀναγράφω σοι ἡ Πόλις σου, Θεοτόκε, употребляемую в его греческом оригинале, следовало бы буквально перевести так: «благодарственная восписую Ти, град Твой, Богородице» (привычный нам вариант «восписуем Ти, раби Твои» появляется лишь в XIV веке в славянских рукописях после исправления богослужебных книг на Афоне). Так как Константинополь считался городом, которому покровительствует Богородица, то именно к нему относится в первую очередь наименование «град Твой». Впоследствии кондак «Взбранной Воеводе…» был присоединен к Акафисту; в частности, греческий хронист Георгий Амартол свидетельствует, что в 678 г. «Взбранной Воеводе…» пели совместно с Акафистом
Праздник Похвала Пресвятой Богородице. Первоначально Акафист пели на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, причем здесь его пение, кроме догматической связи с праздником, получило историческую ассоциацию. Дело в том, что 24 марта 628 года начались переговоры императора Ираклия с персами о мире, чем был положен конец длительной, изнурительной военной кампании, завершившейся блистательной победой Византии. Потому пение Акафиста на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы имело значение благодарения за победу в этой грандиозной войне. Таким образом, установление ежегодного пения Акафиста имеет связь с событиями времен Ираклия (610 – 641), но это богослужебное действие соотносилось с победой в войне с персами в целом, не с частным эпизодом данной войны (каким было спасение Константинополя). О пении Акафиста 25 марта говорят даже некоторые Минеи XII века, т.е. эта традиция сохранялась довольно долго.
Вместе с тем появляется практика отделения Акафиста от праздника Благовещения, причем разные Уставы называют особые дни для Акафиста: 23 марта (Студийско-Алексиевский Типикон), вторник 6-й седмицы (Триодь из лавры свт. Афанасия) или за 5 дней до Благовещения (итальянская версия Студийского Устава). Однако уже в X – XII наиболее популярным становится выбор 5-й субботы Великого поста в качестве дня службы Акафиста, что зафиксировано во многих греческих и славянских Триодях (после XII века). Торжество Иерусалимского Устава, большинство рукописей которого относит пение Акафиста именно к субботе 5-й седмицы, послужило окончательному закреплению праздника Похвалы Пресвятой Богородицы за указанным днем. Однако до сих пор пение многих Благовещенских песнопений в субботу 5-й седмицы Великого поста напоминает нам о древней связи этих двух празднований и даже можно сказать, что событие Благовещения мы литургически вспоминаем дважды в году: в день самого праздника, т.е. 25 марта и в Субботу Акафиста.
В заключение вводной статьи перечислим песнопения службы Акафиста, которые обнаруживаются в службе праздника Благовещения Пресвятой Богородицы(в ее современном виде):
1) все стихиры на «Господи, воззвах…», причем первые три стихиры «Совет Превечный…» на Благовещение также поются на «Господи, воззвах…», а стихира «И ныне» «Еже от века таинство открывается…» на Благовещение поется в конце хвалитных;
2) седален по 3-й песни канона «Великий воин…» на Благовещение полагается по 2-й кафисме на утрене;
3) кондак «Взбранной Воеводе…» и икос 1 Акафиста на Благовещение читаются по 6-й песни канона;
4) светилен по 9-й песни службы Акафиста «Еже от века днесь познавается таинство …» является 2-м светильном Благовещения;
5) стихира «Языка, егоже не ведяше…» на «Хвалите…» на «И ныне» в службе Благовещения поется дважды: на стиховне всенощного бдения и на «Господи, воззвах…» в сам день праздника.