Павел никогда не пользуется в своих посланиях). Иисус Христос в этих стихах (1, 4, 6, 7) упоминается не меньше четырех раз, дважды провозглашается «нашим Господом» — Тем, Который и объединяет Павла и его читателей как последователей одного и того же учителя (5 и 7). Заметим: пространное развитие в этом зачине той части, которая касается «отправителя», выдает акцентирование им своего «я», но это «я» помещено в тени другого, превосходящего «Я». Наиболее бросающаяся в глаза задача этого послания — объяснить значение личности Иисуса.
У этого значения есть прошлое, на которое Павел указывает во втором стихе, прежде чем это значение суммировать: благовестие-евангелие, которое Павел должен возвещать, было обещано пророками, чьи предсказания сохранены в святых писаниях. Несомненно, Павел имеет в виду священное Писание Израиля. Хотя «благая весть», определенно, есть некое новое (и счастливое), решающее событие, оно вовсе не было чем-то неожиданным. Противоположное справедливо для тех людей, которые знали только свой Ветхий Завет: пророк Исайя предсказал время, когда посланники возвестят Сиону благую весть (Ис 40:9; 52:7; ср. Наум 2:1-2 [1:15]). В Рим 10:15 Павел недвусмысленно цитирует это предание и отождествляет «весть о Христе»* в 10:17, которую он проповедует, с тем «благовестием», которое возвещено пророком. Довольно-таки поразительно, что Павел предвосхищает эту линию мысли на столь раннем этапе — уже в самой первой фразе послания. Фактически, это указывает на самую важную особенность Послания к Римлянам: его богословие — в значительной степени богословие библейское, то есть диалог между Ветхим и Новым Заветами. Вновь и вновь Павел старается проследить преемственность между канонической литературой иудаизма и новыми учениями движения Иисуса, в которых он прини-
мает столь деятельное участие. Эти старания не ограничива ются цитатами из Писания, в том или ином случае подходя щими для новозаветного повествования (как во многих примерах в Евангелии от Матфея). Они включают пространные и замысловатые доводы, цель которых — с помощью бесхитростных комбинаций различных пассажей из Библии — попытаться решить реальные проблемы, возникающие из напряженности между старой верой Израиля (и ее раннеиудейскими интерпретациями), с одной стороны, и раннехристианскими убеждениями — с другой. Длинные фрагменты Послания к Римлянам, особенно в главах 3-4 и 9-11, посвящены этим попыткам Павла. Был ли он специально обучен, чтобы стать «мудрецом», или нет — он упорно прорабатывает эту задачу, и, чтобы вникнуть в эти пассажи Послания к Римлянам, мы тоже должны напрячь свои умственные способности, если желаем ухватить его суть и оценить благоприятность его аргументов в глазах его древних современников.
Но стих 2 не только вводит нас в метод (и характерные особенности) Павлова богословствования, то есть его экзегетического подхода к богословским проблемам. Он также предварительно характеризует всю ту евангельскую историю, которая дальше должна быть детально объяснена. Он указывает на тот факт, что Евангелие образует часть истории взаимоотношений между Богом и Его народом — Израилем, продолжающейся в истории Христа, которая не отвергает ту, прежнюю, историю и ей не противоречит. Это важная тема 9-11 глав Послания к Римлянам, но не только этих глав. Уже в 3:1 мы находим первую попытку переопределить особую роль Израиля — разрыв контекста, который имеет целью прежде всего показать равенство всех человеческих существ, будь то еврей или язычник, в глазах Бога. Свидетельство, которое приводит Павел, чтобы укоренить свою интерпретацию Благой вести в Ветхом Завете, не просто состоит из подбора малоизвестных периферийных высказываний, но сосредоточено на личности Авраама, первого из праотцев, который почувствовал свою