Павлова терминология оправдания повлияла на историю, но больше на уровне богословия, чем на уровне личного благочестия. Когда верующие говорят о своем индивидуальном духовном пути, многие предпочтут термин спасение термину оправдание. Их память о «том часе, когда я впервые уверовал», будет ассоциироваться с чувством, что они «спасены». Что касается Павла, он может сказать, что мы были спасены — но немедленно уточняет, добавляя «хотя лишь в надежде» {NeW English Bible) и продолжает: «надеемся на то, чего не видим» (Рим 8:24-25).
Подобным образом в Рим 5 счастливый вывод из нашего оправдания, что «мы имеем мир с Богом» (стих 1), предшествует размышлению о надежде среди скорбей, требующей терпения (стихи 2-5). Будучи объявлены праведными (то есть принятыми Богом), потому что Иисус умер за наши грехи, мы имеем уверенность, что «будем спасены» (стихи 9 и 10). Разумеется, эта уверенность воодушевляет. Однако она сопряжена с реализмом. Павел говорит о том, что мы хвалимся этой надеждой вопреки всем неприятностям (стихи 2, 3, 11). Но надежда остается надеждой, уверенность — это не гарантия, и верующие еще не обладают вечной славой.
Эта линия мысли вновь подхвачена в Рим 8:17 и развернута в продолжении. Теперь термин «слава» (doXa) из 5:1 поставлен в центр (см. 8:18, 21, а также — глагол [synldoXaiein* в стихах 17 и 30). Но необходимость страдания акцентируется как условие этой грядущей славы и истолковывается как аспект чьей бы то ни было причастности Христу (стих 17). Подобно этому, слава (буквально «сияние»), которая должна проявиться, описана как участие в статусе Иисуса в качестве братьев и сестер первородного Сына Божьего (стихи 29-30).
С другой стороны, немощь и страдание составляют часть сотворенного мира, и все смертные создания солидарны в их