Этот вывод завершается размышлением о том, как странно и непредсказуемо обращение Бога со своим избранным народом, с одной стороны, и с остальным человечеством — с другой. Когда-то израильтяне были единственным народом, которому была открыта воля Бога, так что лишь они одни могли
избегать греха (см. Гал 2:15: не-иудеи — грешники по определению). Но с приходом Христа и возвещением Евангелия, похоже, все перевернулось: большая часть иудеев не откликнулась на Благую весть, воспротивилась Божьей «правде», явленной в Благой вести, и не сумела уловить ее связь с предшествовавшим откровением Бога, засвидетельствованным в Ветхом Завете (см. Рим 10:1-4). Однако эта смена ролей не должна быть окончательной, коль скоро — как это ни странно — она была устроена самим Богом. С какой же целью? Для того чтобы всем оказать милость (см. Рим 11:30-32). За-ключительная идея книги Ионы — о сострадании Бога по отношению ко всем своим творениям — становится ключом к смыслу всей истории, а этот смысл оказывается тождественным смыслу имени Божьего как оно истолковано в Исх 33:19 (цитируется в Рим 9:15): «Кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею». Этот итог рассуждений Павла (или этот отпет на его молитвы) превосходит наши человеческие представления о любви. Мы можем думать о любви лишь как об акте предпочтения одних людей и пренебрежения другими. Вот почему избрание Израиля и избрание верующих во Христа (см. Рим 8:29-30; 33) кажутся нам взаимоисключающими. Если же исходить из той цели, которую предлагает нам Павел в своем учении в Рим 11, то оба эти избрания оказываются взаимодополняющими .
Это решение оставляет многие вопросы без ответа. Оно не решает всех проблем сотериологии и эсхатологии. Но оно столь поразительно и обнадеживающе, что призывает к огромному восхищению премудростью, что скрыта за тем, как Бог обращается с этим нашим миром (см. Рим 11:33-36), что отчасти подкреплено цитатами из Писания (Ис 40:13 в стихе 34 и Иов 41:3 в стихе 35). Кульминация этого в стихе 36-ом учит, что Бог — не только источник всего (как Творец, сделавший свое дело и теперь удалившийся), но что Он действует также и в истории и что Он станет завершением всей истории. Таким образом, «доктринальная» часть Послания к Рим-