Сопоставление Послания к Римлянам с другими письмами Павла может быть предпринято с разных точек зрения. Распространенный подход — исследование развития богословских взглядов Павла. Так, многие аспекты Павлова учения, такие как эсхатология, прослеживались по всему корпусу его посланий с целью интерпретации различий, свидетельствующих об определенных тенденциях. Некоторыми учеными Послание к Римлянам воспринималось как кульминация или завершение Павлова богословия, тогда как другие предпочитали истолковывать его как свидетельство компромисса или даже отречения.
Все эти теории слишком сильно зависят от не являющихся общепризнанными предпосылок, касающихся хронологии и авторства. Определение Послания к Римлянам как «завещания» заставляет считать его последним из Павловых посланий (хотя это не единственный подтекст термина «завещание»: чувство кризиса может быть достаточным поводом, чтобы написать завещание, — а после этого прожить еще много лет!). Собственно говоря, характеристика Послания к Римлянам как «финального отчета» возникает лишь на основе (а) минималистской позиции относительно вопроса авторства (принимающей только послания к Римлянам, Первое и Второе к Коринфянам, к Галатам, к Филиппийцам и к Филимону как подлин-
ные послания Павла) и (б) решение относительно Послания к Филиппийцам, исключающее Кесарию Приморскую и Рим как возможные места его составления. Первое предположение было широко распространено среди ученых европейского континента, но продолжает дискутироваться на международной сцене. За вторым стоит согласие столетий, и в последние годы оно, кажется, утратило свою правдоподобность (не только в англоговорящем мире)1. Эта неопределенность по поводу Послания к Филиппийцам затрагивает такие важные темы, как индивидуальная эсхатология (см. Флп 1:23) или позиция Павла по отношению к иудаизму (см. Флп 3:2-9)2.
Опора для определения места Послания к Римлянам в ходе развития мышления Павла делается еще более слабой, если мы допустим, что некоторые послания, чье авторство — под вопросом, написаны все же Павлом, либо косвенно восходят к Павлу. В особенности послания из тюрьмы, такие как к Колоссянам, к Ефесянам и Второе к Тимофею, оказываются кандидатами в число написанных не самим апостолом, но от его имени, так как для него возможность диктовать послания, вероятно, была ограничена неблагоприятными обстоятельствами.
Ввиду этих неясных, изменчивых факторов и зыбкого статуса необходимых исследований, кажется неблагоразумным предлагать особую теорию относительно места Послания к Римлянам в общей эволюции богословия Павла. Вместо этого я собираюсь привлечь внимание к нескольким аспектам, которые позволяют нам поместить Послание к Римлянам в ту же группу, что и другие послания Павла, как теперь и обстоит дело (так называемый Corpus Paulinum).