Взаимосвязь между богословием Павла и богословием Луки (и между посланиями Павла и портретом апостола в Деяниях) стал «центром циклона» в новозаветных исследованиях первых десятилетий после Второй мировой войны17. Накал дебатов был вызван подтекстами дискуссии на уровне систематического богословия. В стиле остроумного высказывания, что Эмиль Брукнер играл по отношению к Барту ту же роль, что Me-ланхтон - по отношению к Лютеру, можно с полным правом сказать: считалось, что Лука по отношению к Павлу играл ту же роль, что Эмиль Бруннер по отношению к Барту. С тех пор богословский климат совершенно изменился, и некоторые прежние суждения превратились в комплименты. Что можно сказать сегодня о богословии Послания к Римлянам в сравнении с изображением Павла в Деяниях Апостолов?
Простейший способ ответить на вопрос, имелось ли у Луки конгениальное понимание богословских взглядов Павла, — это изучить те речи, которые он вкладывает в уста апостола. Для этой цели интерес ученых сфокусировался на трех длинных речах (с учетом их повествовательного контекста): на проповеди в антиохийской синагоге близ Писидии в Деян 13:16-41; на обращении к афинским интеллектуалам в Деян 17:22-31 и на прощальной проповеди перед старейшинами Эфеса в Деян 20:18-35. В дополнение, мы можем включить в наши раздумья наблюдения по поводу защитительных речей в дальнейших главах Деяний.
Что касается проповеди в синагоге, никогда не отрицалось, что кульминация этой речи в Деян 13:38-39 сознательно отражает учение Павла об оправдании: