споре с фарисеями. Когда они критиковали Его за то, что Он посещает «мытарей и грешников», он отвечал метафорически-афористично: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные (то есть слабые); Я пришел призвать не праведников, но грешников» (Мк 2:17; ср. Мф 9:12-13; Лк 5:31-32). Это не просто bon mot (франц. «острословие»), а отказ от того высокого мнения о свободной воле, которое разделяла фарисейская антропология. Такая антропология легко может вести к презрению к тем, кто не принял верного решения, тогда как антропология, считающая грешников прежде всего слабыми и жертвами злых сил, пробуждает сострадание. Следуя^ этой линии, Иисус и Павел учили тому, как важно проводить различие между деяниями грешников и ими самими — назидание, которое реформаторы шестнадцатого столетия повторили и обновили в своей доктрине об оправдании.
Практический итог такого взгляда на человеческую природу — Иисусово предостережение не судить друг друга (см. Мф 7:1-5), эхо которого слышится в Рим 2:1 и в прямом увещевании в Рим 15:7: «Принимайте друг друга, как и Христос принял вас». Этот финальный призыв быть солидарными вопреки любой напряженности может быть истолкован как резюме ответа Иисуса фарисеям в притче о блудном сыне (см. Лк 15:1-2, 12-32), соединяющее Благую весть о милосердной любви Бога с требовательной просьбой о примирении в отношении друг друга — о чем гласит и пятая строка Господней молитвы (Мф 6:12; Лк 11:4).
На основании посланий Павла еще больше может быть сказано о взаимосвязи между ним и Иисусом. Надеюсь, что исследования, предпринятые нами в отношении одного только Послания к Римлянам, подтвердили тезис Дэвида Уэнхема (Wenham), что Павел был не «основателем христианства», а «последователем Иисуса» — и вполне конгениальным Ему25.