Первый вопрос, который нужно поставить в этой связи: знаем ли мы что-либо об ответе римлян на послание к ним Павла? Единственный источник, дошедший из первого века н.э., который может нам помочь в этом деле, — Первое послание Климента, адресованное римской церковью к церкви-сестре в Коринфе. Обычно его датируют девяностыми годами первого столетия (то есть, временем правления Домициана), но, согласно недавним исследованиям, это могли быть и семидесятые годы. К сожалению, мы мало знаем о событиях после 70 года н.э., которые бы так повлияли на церковь, чтобы это оставило следы в христианской литературе, а предполагаемое преследование христиан при Домициане ставилось под вопрос.
Что касается Павла, ясно, что 1 Клим говорит о нем с огромным уважением (см. 1 Клим 5:5-7), больше выделяя его личность (или лучше зная его биографию?), чем личность Петра (см. 5:4). В послании не содержится явных цитат из Послания к Римлянам, которые бы обращали на себя внимание именно как цитаты. Зато оно напоминает Первое послание к Коринфянам Павла, особенно — своим предостережением против раздоров в 1 Кор 1-4 (см. 1 Клим 47). Однако цель
этого отрывка и всего послания в целом находится в полном соответствии с требованием мира и согласия, столь бросающимся в глаза в Послании к Римлянам1. Послание проникнуто исключительно страстным желанием мира, что могло быть и символом genius loci (лат. «гений места») Рима, и плодом^конгениальной интерпретации Павлом Благой вести в его Послании к Римлянам. С другой стороны, надо признать, что 1 Клим не повторяет заново какие-либо богословские доводы из Павлова Послания к Римлянам. Но в связи с этим могут быть рассмотрены различные толкования. Это могло бы означать, что римские христиане (в большинстве) не долго оставались под впечатлением богословия Послания к Римлянам. Но это же могло бы указывать и на то, что послание Павла было столь убедительным, что дискуссионные вопросы его дней (например, включение язычников в церковь без их обращения в иудейство и соблюдения Закона) к тому времени уже могли быть разрешены.
Иоанн Златоуст (ок. 350-407)
Значение представителя восточной части древней церкви Иоанна Златоуста из Антиохии и Константинополя для интерпретации Павла и его посланий оценивалось как «грандиозное»2. В своих семи гомилиях, посвященных апостолу, De laudibus sancti Paul3, он выказывает глубочайшее уважение к нему. Из Послания Павла к Римлянам он, прежде всего, то и дело (см. гомилии 1:13; 14; 2:6; 6:2; 7:2) цитирует признание Павла в солидарности с Израилем в Рим 9:3 (кульминирующее в его готовности заплатить за Израиль своим вечным спасе-