ло применял аргументацию Павла, направленную против «иудаистов», к проблемам позднесредневекового благочестия и церковной дисциплины.
«Новая перспектива» в связи с апостолом Павлом, которую — насколько это касается англоязычного мира — наметили Кристер Стендаль, Эд П.Сандерс и Джеймс Д.Дж.Данн в последней четверти двадцатого века, является, по существу, открытием заново и переоценкой прагматики Павлова богословия, особенно в посланиях к Галатам и к Римлянам, которой пренебрегли при чересчур догматическом и (в теории) «вневременном» толковании этих посланий5. В дополнение, эти исследования исправили роковое следствие «слияния горизонтов» Лютером: приложив полемику Павла, направленную против радикальных иудеев, к официальному учению и политике папства, он создал искаженный образ иудаизма, постепенно распространившийся в сознании христиан-протестантов и способствовавший очернению евреев в глазах общества. Более внимательное чтение древнееврейских источников обнаружило, что акцент Павла на благодати и милости Божьей никоим образом не противоречил иудейским убеждениям. Так, исследователи Павла недавно предостерегали нас от различных теней, которые решительное присвоение Послания к Римлянам бросило на европейскую Реформацию шестнадцатого столетия и (возможно, в еще большей степени) на протестантское богословие последующих веков.
Однако эта чувствительность к различиям между первоначальными интенциями богословия Павла и приложением его учения Лютером к вопросам более поздней эпохи не должно вызывать в нас ощущения превосходства. Мы не должны забывать, что наше более глубокое понимание иудаизма — это,