Это был всего лишь папа. Я спросила, как он смог так быстро добраться, и он объяснил, что был на пути во французское посольство, где собирался возражать против исключения Дженовии из Евросоюза. От этого мне еще хуже ста shy;ло. Папины слова мне сразу напомнили, что своей затеей с улитками я очень сильно подве shy;ла мой народ. Папа сказал, чтобы я не пережи shy;вала, и что если кого‑то и надо исключить из Евросоюза, так это Монако, которое позволило Жаку Кусто сбросить в Средиземное море южноамериканские водоросли. Или Францию, которая целых десять лет после этого сидела сложа руки. Впрочем, как заметила папа, Фран shy;ция обычно только этим и занимается.
Я извинилась перед папой за то, что нару shy;шила его серьезные политические планы на этот день, но он похлопал меня по руке и ска shy;зал, что каждый имеет право иногда впадать в истерику. Я спросила, мол, это медсестра Ллойд поставила мне такой врачебный диагноз, а он сказал, что нет, не совсем так, просто в свое время он повидал немало истерик. Но они все shy;гда были вызваны тем, что кое‑кому досталось больше переживаний, чем она могла выдер shy;жать.
Мне было ужасно неловко реветь, как боль shy;шой ребенок, перед всей школой, не говоря уже о том, чтобы позже делать то же самое при папе. Особенно когда под рукой нет бумажных носо shy;вых платков, потому что все их запасы я уже израсходовала. В результате мне пришлось сморкаться в папин шикарный шелковый но shy;совой платок. Правда, мне не показалось, что папа сильно возражал. Наверное, он его просто выбросит и купит себе новый, как Бритни Спирс поступает с нижним бельем. Все‑таки хорошо быть принцем. Или поп‑звездой.
В общем, пала был вроде как озабочен и все спрашивал меня, что не так.
Что не так? Папа, ты издеваешься? Да аб shy;солютно все!
Естественно, рассказать я могла ему только о мисс Мартинез. Я точно знала, что если по shy;пытаюсь рассказать, как меня достали эти дурацкие выборы, он не поймет и скажет что‑нибудь отеческое тина «Ах, Миа, не падай духом, ты знаешь, что отлично справишься». Ясное дело, я не могла рассказать ему про Май shy;кла. Я хочу сказать, я люблю своего папу, мне совсем не хочется, чтобы у него голова лопну shy;ла. Сначала папа мне просто не поверил. Ну, вы понимаете, он не поверил, что я могу получить по английскому четверку. Мне пришлось дос shy;тать свое сочинение и показать ему. Потом он грозно так прищурился – правда, думаю, он сделал это в основном потому, что его очки для чтения остались в лимузине – и несколько раз кашлянул. Потом он сказал что‑то насчет того, что, дескать, это он получает за двадцать тысяч долларов в год, которые платит за мою учебу, и куда, мол, катится мир, если девичью мечту могут так запросто растоптать как козявку, и что если мисс Мартинез думает, что ей это сой shy;дет с рук, то она глубоко ошибается.
Ну вот, кажется, все. Поначалу было даже интересно наблюдать за папой, как он кипятит shy;ся, весь такой возмущенный. В конце концов медсестра услышала, зашла к нам и велела ему не шуметь и выйти. Но пока медсестра Ллойд выпроваживала моего папу, в кабинет ухитри shy;лась просочиться мама. Она была вся такая взъерошенная, с Рокки на перевязи. Я села и понюхала его головку, от головки Рокки все shy;гда так хорошо пахнет, почти так же хорошо, как от шеи Майкла, хотя, конечно, совсем по‑другому. Только запах головки Рокки не дей shy;ствует на меня так же успокаивающе, как за shy;пах шеи Майкла. Пока я вдыхала запах Рокки, мама сказала:
– Миа, твой нервный срыв случился на ред shy;кость не вовремя. Наш самолет в Индиану уле shy;тает через два часа.
Я ее заверила, что никакого срыва у меня нет, что у меня просто истерика. Я не стала объяснять, что ее вызвало. Ну, вы понимаете, это я про то, что Дана мне говорила про ребят из колледжа. И про то, как потом мисс Марти shy;нез растоптала мою мечту стать писательницей. Вместо этого я сказала, что, наверное, я еще не адаптировалась к смене часовых поясов после того, как провела лето в Дженовии и все такое. – Разница во времени тут ни при чем, – заявила мама презрительно. – Во всей этой истории виновата Кларисса Ренальдо.
Что ж, я не хотела говорить об этом вслух. Во всяком случае маме, у которой и так хватает причин не любить бабушку. Но это правда, что последней соломинкой, переломившей спину верблюда, стало то, что я увидела бабушку, раз shy;дающую в коридоре ручки.
– Она хотела как лучше, – сказала я маме. Мама, похоже, не была в этом уверена.
– Неужели?
Но я маму заверила, что на этот раз на сердце у бабушки было только добро. В конце концов, если моя избирательная кампания поможет от shy;влечь внимание прессы от истории с исключе shy;нием Дженовии из Евросоюза, дело того стоит. В некотором роде. Но мама, кажется, все равно не поверила в мою версию.
– Миа, если ты хочешь отказаться от выбо shy;ров, только скажи, я об этом позабочусь.
При желании мама может выглядеть очень устрашающе, даже если на ее груди висит на перевязи такой очаровательный малыш, как Рокки. Честно, если бы мне пришлось выбирать между дебатами с Ланой и дебатами на какую‑нибудь тему с мамой, я бы не раздумывая вы shy;брала Лану.
– Не надо. Мама, все в порядке, – сказала я. – Я в полном порядке. Правда. Так что… Ты собираешься разыскать Венделла, когда вернешься в Версаль?
Мама была занята тем, что освобождала нож shy;ку Рокки, запутавшуюся в тибетских молит shy;венных флагах, которые она повесила к его пе shy;ревязи.
– Кого? – переспросила она.
– Венделла Дженкинса.
Поверить не могу! Она даже не помнит муж shy;чину, которому подарила цветок своей невин shy;ности!
– Он по‑прежнему живет в Версале. И Эйприл тоже. Он работает в электрической ком shy;пании. Ты знала, что Эйприл выбирали куку shy;рузной принцессой?
Маму мои слова, кажется, позабавили.
– В самом деле, Миа? Откуда ты все это знаешь?
– Задала поиск людей в Интернете. Если наткнешься на Эйприл, не забудь ей сказать, что ты теперь мать принцессы Дженовии. Это гораздо круче, чем быть кукурузной принцес shy;сой, даже если они собираются выкинуть нас из Евросоюза.
– Обязательно так и сделаю, – сказала мама. – Так ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Если ты не хочешь, чтобы я летела в Версаль, я не полечу.
Я заверила ее, что со мной все будет хорошо. В это самое время вернулась медсестра Ллойд и, увидев маму, стала говорить ей примерно то же, что и я. Потом мы разрешили медсестре немного поворковать над Рокки, потому что он самый милый ребенок на свете и всякий, кто его видит, просто не может над ним не повор shy;ковать. После этого мама ушла, и я снова оста shy;лась с медсестрой Ллойд.
Это напомнило мне о том, что есть вещь, ко shy;торую мне необходимо выяснить, и профессиональный медик – самый подходящий человек, которого можно об этом спросить, поскольку компьютера под рукой не было, и я не могла задать поиск в Интернете.
– Медсестра Ллойд, – начала я с термомет shy;ром во рту – она велела мне померить темпера shy;туру, чтобы проверить, действительно ли я здо shy;рова и меня можно отправить обратно в класс.
– Что, Миа?
Она стала считать мой пульс, засекая время по своим часам.
– Это правда, что если студенты коллед shy;жа не будут заниматься Этим, оно накапли shy;вается?
Медсестра Ллойд фыркнула.
– Неужели такие слухи все еще ходят? Миа, ты бы должна уже кое‑что понимать, ведь у вас были уроки здоровья и безопасности?
– Так это… это не правда?
– Конечно нет! – Она отпустила мое за shy;пястье и вынула у меня изо рта термометр. – И если кто‑нибудь будет говорить тебе, что это так, не слушай. И вот еще что, если презерва shy;тив долго носили в бумажнике, его нужно заменить на новый. Когда бумажник лежит в кармане, при движении возникает трение, и в латексе могут возникнуть микроскопичес shy;кие трещины.
Я смотрела на нее с открытым ртом. ОТКУ shy;ДА ОНА ОБ ЭТОМ ЗНАЕТ?
Она посмотрела на термометр и сказала:
– Я уже давно работаю в школе. Ну что же, Миа, тридцать шесть и пять, температура нор shy;мальная. Можешь идти, если хочешь. Но до того, как ты уйдешь, я хотела сказать тебе еще кое‑что.
Я посмотрела на нее выжидательно.
– Тебе нужно перестать держать все в се shy;бе, – сказала она. – Я знаю, что ты много записываешь в дневник, я видела, и это очень хорошо. Но кроме этого тебе нужно научиться облекать свои чувства в слова. Это особенно важ shy;но, когда ты чем‑то расстроена или на кого‑то сердишься. Чем больше ты держишь в себе, тем чаще будет случаться нечто вроде сегодняшне shy;го. Я знаю, что принцессам полагается быть сдержанными, но дело в том, что именно тебе как раз и не стоит сдерживать себя. Ты меня понимаешь?
Я кивнула. Наверное, медсестра Ллойд – самый умный человек из всех, кого я знаю. Включая гениев, с которыми мне доводилось дружить или встречаться‑
– Отлично. Тогда я выпишу тебе пропуск в класс.
Этим она сейчас и занимается.
Знаете, что?
МЕДСЕСТРА ЛЛОЙД – ПРОСТО СУПЕР!!!!!
На заметку: сказать Тине, чтобы она велела Борису купить новый презерватив до того, как они займутся Этим после бала.