Мои аборигены, обладающие развитым чувством ритма, не имеют понятия о стихах – во всяком случае, ничего о них не знали до того, как появились школы, в которых их стали обучать гимнам. Однажды во время уборки кукурузы, состоявшей в отрывании початков и швырянии их на телеги, запряженные волами, я забавы ради заговорила с работающими, совсем молодыми африканцами, стихами. В этих стихах на суахили не было ни малейшего смысла, зато присутствовал ритм:
«Ngumbe napenda chumbe,
malaya mbaya.
Vakamba nakula mamba»[7].
Парни заинтересовались и образовали вокруг меня круг. Они сразу сообразили, что в поэзии можно пренебречь смыслом, которого они не стали выяснять; дождавшись рифмы, они засмеялись. Я пыталась сама заставить их подобрать рифму и закончить стихи, однако они не сумели или не пожелали. Когда поэзия как таковая перестала их удивлять, они стали просить: «Поговори еще! Поговори, как дождь!» Не знаю уж, что они усмотрели общее между поэзией и дождем; видимо, этим они выражали свой восторг, потому что в Африке всегда ждут дождя и чтят его.