Когда Рудольф Гесс, последний нацистский преступник, содержавшийся в тюрьме Шпандау, умер, по всей видимости удавившись электрическим проводом, все это здание в западной части города было, по рассказам очевидцев, разобрано кирпич за кирпичом. Погрузив все на грузовики, британцы (которые несли ответственность за сектор, где располагалась тюрьма) ночью вывезли кирпичи куда‑то, где размололи в пыль, которую затем вышвырнули в море. Будто тюрьма – или кирпичи, из которых она была сложена, – могла послужить местом паломничества неонацистов, останься она на прежнем месте. Неужели кому‑то пришло в голову, что радикалы попытаются проникнуться «энергетикой» Гесса, натирая ладони какими‑то камнями? В любом случае, вечером тюрьма стояла – а наутро ее и след простыл, остался только небольшой песчаный карьер.
Двадцать лет Гесс оставался единственным заключенным в целом здании, «самым одиноким человеком на свете», как выразился один писатель. Какой красивый образ! Похоже, он мог чуть ли не свободно бродить по огромному тюремному комплексу, но никому не разрешалось говорить с ним (или просто пожать ему руку). И вновь кто‑то посчитал, что, подобно кирпичам тюрьмы, Гесс владеет какой‑то фашистской «магией джу‑джу» и может вербовать сторонников одним касанием пальца. Гесс знаменит еще и тем, что в 1941 году прилетел в Шотландию в надежде на заключение договора о перемирии. Там он на парашюте опустился на вотчину какого‑то местного землевладельца, где, вроде, был захвачен размахивавшим вилами сельчанином.