Фраза звенит у меня в голове, доносится прямо из сердцевины моей души.
Я подпрыгиваю от неожиданности.
– Почему я вас слышу, вы ведь приняли лекарство? – вопрошаю я.
Он только хитро улыбается и исчезает за дверью, оставляя меня в одиночестве.
Вот вам и запоздалое поздравление.
Я – Тодд Хьюитт, думаю я, лежа ночью в кровати и глазея в темноту. Я – Тодд Хьюитт, четыре дня назад я стал мужчиной.
Но ничего не изменилось.
Столько шел к этой дате, столько мечтал, придавал ей столько значения, но вот этот день наступил – а я остался прежним клятым Тоддом Хьюиттом, беспомощным и никчемным. Даже себе помочь не могу, а Виоле и подавно.
Тодд Хьюитт, черт возьми.
Пока я так лежу, а рядом храпит мэр Леджер, где‑то далеко в ночи раздается едва слышный хлопок: какой‑нибудь солдат, наверно, сдуру выстрелил неизвестно во что (или в кого). И тут до меня доходит.
Тут‑то я понимаю, что просто терпеть и выживать – недостаточно.
Мало существовать, надо жить.
Мною будут управлять до тех пор, пока я сам им разрешаю.
А она может быть где‑то там…
Она там сейчас.
И я ее найду…
Как только мне представится такой шанс, я его не упущу…
И когда я найду Виолу…
Вдруг я замечаю, что мэр Леджер больше не храпит.
– Хотели что‑то сказать? – громко спрашиваю я темноту.
Но храп раздается снова, и Шум у мэра по‑прежнему серый и расплывчатый. Неужто мне почудилось?