– Ангаррад, – отзываюсь я.
Лошади – не домашние питомцы, и большую часть времени у них в голове творится черте что, безумие прямо, но зато теперь я знаю: если хорошо с ними обращаться, они к тебе привыкают.
– Или нам дадут женщин! – вдруг восклицает Дейви. – Ага, вдруг он уже приготовил для нас парочку? В кои‑то веки станешь настоящим мужчиной.
– Заткнись, – говорю я, но до драки не довожу.
Мы не дрались уже сто лет. Видать, привыкли друг к другу.
Женщин мы тоже не видели очень давно. Когда упала башня, их снова заперли. Только в полях работают большие женские бригады – готовятся к следующей посевной, – но их охраняет множество вооруженных солдат. Мужей, сыновей и отцов они видят не чаще раза в неделю.
До нас доходят жуткие слухи: как солдаты проникают в женские общежития и творят там всякие ужасы, и никто их за это не наказывает.
А тюрьмы! Я их видел только со своей башни: несколько переделанных зданий на западной окраине города, у подножия водопада. Как знать, что творится внутри? Они далеко, и видит их только стража.
Прямо как со спэклами.
– Господи, Тодд! – не выдерживает Дейви. – Ну ты и шумишь! Можно хоть изредка не думать?
Я давно привык выслушивать от него такое. Но на этот раз он назвал меня «Тодд».
Мы спешиваемся в конюшне на главной площади. Дейви провожает меня до собора, хотя в конвое я больше не нуждаюсь.
Бежать‑то мне некуда.
Я вхожу в главные ворота.
– Тодд!
Внутри меня поджидает мэр.
– Да, сэр.
– Ты всегда такой вежливый, – улыбается он, подходя ближе. Каблуки цокают по мраморному полу. – Кажется, ты стал поспокойнее. – Он останавливается в метре от меня. – Пользовался моим средством?
Не понял:
– Каким еще средством?
Он вздыхает. А потом…