Жеребенок Тодд слышу я издалека, и за Желудем выходит Ангаррад. Они встают рядышком.
– Вперед, – ржет Ангаррад.
– Вперед, – отзывается Желудь.
– Полный вперед! – кивает им Тодд.
Он обнимает меня за плечи, готовясь поднять, а Желудь, увидев это в его Шуме, подгибает передние ноги и опускается на колени, чтобы мне было удобнее забраться в седло. Когда я сажусь. Тодд легонько шлепает его по боку, и конь встает.
Ангаррад подходит к Тодду и тоже начинает подгибать ноги, но он ее останавливает:
– Нет, девочка моя.
Он ласково гладит ее по носу.
– Что такое? – с тревогой спрашиваю я. – Ты не едешь?
Тодд кивает на мэра.
– Надо о нем позаботиться, – говорит он, пряча глаза.
– Что значит «позаботиться»?
Тодд смотрит куда‑то вдаль, мимо меня. Я тоже оборачиваюсь. Черные жуки пустились в обратный путь.
Скоро армия будет здесь.
– Поезжай, – говорит Тодд. – Тебе нужно к кораблю.
– Ты не можешь его убить.
Он поднимает глаза на меня, его Шум по‑прежнему похож на кашу, и он с трудом держится на ногах.
– Он это заслужил.
– Да, но…
Тодд уже кивает головой:
– Мы сами творим свою судьбу.
Я тоже киваю. Мы поняли друг друга.
– Тогда бы ты перестал быть Тоддом Хьюиттом. А я, знашь ли, больше не собираюсь тебя терять.
Услышав это «знашь ли», я тихонько хихикаю.
– В любом случае я должен остаться с ним, – говорю я. – А ты скачи к кораблю. Я подожду здесь возвращения армии.
Она кивает, но с грустью:
– А потом?
Я смотрю на мэра, развалившегося на камнях, – он без сознания, но едва слышно постанывает.
Ох, как же тяжело.
– Сдается, они не очень огорчатся, что мэра свергли. Сдается, они захотят выбрать себе нового вожака.
Виола улыбается:
– И им будешь ты?
– А если тебе встретится «Ответ»? – тоже с улыбкой спрашиваю я. – Что ты будешь делать?
Она смахивает со лба прядь волос:
– Сдается, им тоже нужен новый вожак.
Я делаю шаг вперед и кладу руку на спину Желудя. Виола не смотрит на меня, просто молча опускает руку, так что кончики наших пальцев соприкасаются.
– Мы не расстаемся, понятно? Ты побудешь здесь, а я ненадолго уеду, но это не значит, что мы друг друга бросили.
– Нет уж, больше я с тобой никогда не расстанусь, – говорю я, глядя на наши руки. – Даже в мыслях.
Она сплетает свои пальцы с моими, и мы молча их рассматриваем.
– Мне пора, Тодд, – говорит она.
– Знаю.
Я забираюсь поглубже в Шум Желудя и показываю ему, где дорога, а где приземлился корабль, и что скакать надо во весь опор.
– Вперед! – ржет он громко и ясно.
– Вперед, – киваю я.
И поднимаю глаза на Виолу.
– Я готова, – говорит она.
– Я тоже.
– Мы победим.
– Обязательно.
Последний взгляд.
Последний взгляд на ту, что близка и дорога.
Последний взгляд в самую глубь души.
И я с силой шлепаю Желудя по бокам.
Виола уезжает – сначала медленно пробирается через обломки, а потом бросается прочь по дороге, навстречу людям, которые (пусть это будет правдой, пожалста пожалста) нам помогут.
Я смотрю на мэра. Он все еще лежит на земле.
Я слышу армию, марширующую по дороге примерно в трех километрах отсюдова.
Ищу глазами веревку.
Нахожу, но беру не сразу: сначала нагибаюсь к Дейви и закрываю ему глаза.
Мы мчимся по дороге, а я изо всех сил пытаюсь не выпасть из седла и не свернуть себе шею.
– Будь начеку! – кричу я между прижатыми к голове ушами Желудя.
Понятия не имею, насколько далеко успела продвинуться армия «Ответа» и не взорвут ли меня сразу, как только увидят на дороге.
И как отреагирует госпожа Койл, если увидит меня…
Когда увидит.
Когда я скажу ей и всем остальным все, что хочу сказать…
– Быстрее, прошу! – кричу я.
Желудь весь вздрагивает подо мной, точно заводит дополнительный двигатель, и припускает еще быстрей.
Она тоже спешит к кораблю. В этом я ни капли не сомневаюсь. Она увидела, как он приземлился, и теперь скачет навстречу. Если она доберется до переселенцев первой, она расскажет им о моей трагической смерти, о злобном тиране, которого «Ответ» идет свергать, и спросит, нет ли на корабле какого‑нибудь оружия, которое можно использовать с воздуха.
А оно есть.
Я еще крепче прижимаюсь к спине Желудя, стискивая зубы от боли и мысленно пытаясь заставить его скакать еще быстрее.
Собор уже давно скрылся из виду, и мы скачем по улице, на которой все магазины закрыты, а двери домов крепко заперты на замки. Солнце окончательно село, и все вокруг превратилось в серые силуэты на фоне темнеющего неба.
Интересно, как «Ответ» отреагирует на весть о падении мэра…
И что они подумают, когда узнают, что поборол его один Тодд…
Я думаю о нем…
О нем…
О нем…
Тодд , думает Желудь.
И мы мчимся дальше, дальше…
Как вдруг неподалеку раздается оглушительный БУМ, от которого я чуть не вываливаюсь из седла.
Желудь резко разворачивается, стараясь не скинуть меня со спины, и мы видим…
Впереди на дороге полыхает пламя.
Горят дома.
И магазины.
И амбары с зерном.
Люди бегут сквозь густой дым – не солдаты, обычные мирные жители бегут мимо нас в темноте.
Бегут со всех ног, даже не глядя на нас.
Бегут от «Ответа».
– Что же она творит? – вслух спрашиваю я.
ОГОНЬ , испуганно думает Желудь, переступая с ноги на ногу.
– Она же спалит весь город, – говорю я.
Зачем?
Зачем?!
– Желудь… – начинаю говорить я.
И вдруг воздух над долиной сотрясает низкий трубный зов.
Желудь испускает резкое ржание – ни слова в его Шуме, только вспышка страха, чистого ужаса, от которого у меня самой замирает сердце. И, словно эхо этого ужаса, испуганные крики людей вокруг. Многие останавливаются, смотрят назад, смотрят на город и за его пределы.
Я оборачиваюсь. В темноте ничего толком не видно.
Вдалеке я различаю огни – они медленно спускаются по зигзагообразной дороге рядом с водопадом.
Но ведь армия мэра идет по другой.
– Что это?! – спрашиваю я неизвестно кого. – Что за огни? Что за звук?
И тут человек, бегущий мимо, останавливается как вкопанный. Его Шум от потрясения искрится и вертится, точно шутиха, и с отчетливым ужасом в голосе он произносит единственное слово:
– Нет. – А через несколько секунд добавляет: – Нет, не может быть.
– Что? – кричу я. – Что происходит?!
И снова над долиной разносится оглушительный трубный зов.
Этот звук похож на конец света.