Глаза 9

 

10:46 на следующий день, отделение нейрохирургии

– Теперь вы можете стоять под душем без шапочки, только шампунем не пользуйтесь.

Дотошно, как всегда, Тайлер объяснял оперированной пациентке, пришедшей снять швы, скреплявшие разрез на том месте, где он удалил небольшую доброкачественную опухоль, как ухаживать за раной. Она сидела на смотровом столе, от нее пахло медицинским спиртом, в котором смачивал ватные тампоны, пока одну за другой вытаскивал скобки из ее головы. Всю обстановку кабинета составляли стол, винтовой табурет, пара стульев и маленький письменный стол. И еще нержавеющая раковина в стене, шкафчики над ней и выдвижные ящики под ней.

– Это не имеет ничего общего с химикалиями в шампуне, – кстати, шрам отлично заживает, – просто массаж кожи головы может раздражить края раны. Они могут разойтись.

Специальными щипчиками он перекусил и извлек последнюю скобку. В точке прокола прямо за линией волос появилась и набухла капля крови. Тайлер взял свежий ватный тампон и крепко прижал его к кровоточащему месту.

– Посидите минутку спокойно. Тут мне придется немного нажать.

Он полюбовался делом своих рук. Через три месяца, когда краснота исчезнет и волосы отрастут, шрамик можно будет обнаружить разве что под микроскопом. Вот оно, преимущество частной практики перед университетской больницей: сам зашиваешь разрезы, вместо того чтобы поручить это дело ординатору‑первогодку. Но он всегда любил обучать ординаторов, и теперь ему остро не хватало этой работы. Возможно, всегда будет не хватать. Удастся ли ему когда‑нибудь вернуться к преподавательской работе? Может быть. Нужно время. Прошлое забывается. Его проблемы в прошлом могут быть забыты.

– Э‑э‑э… доктор Мэтьюс?

– Да?

Тайлер вгляделся в ее лицо, вдруг ставшее пунцовым, и догадался, о чем она хочет спросить.

– Брэд… мой муж… хотел узнать… когда я опять смогу заниматься сексом.

Тайлер улыбнулся ей:

– В любое время, когда захотите, но только с Брэдом. Вам не следует слишком сильно возбуждаться.

Секунду пациентка смотрела на него в полном недоумении, даже рот слегка приоткрылся. Потом захихикала и игриво шлепнула его по руке:

– О, доктор Мэтьюс, скверный мальчишка!

Тут запищал его пейджер.

Тайлер отнял тампон от ранки, убедился, что она больше не кровоточит, после чего взглянул на дисплей пейджера. Номер был незнакомый.

– Я сейчас вернусь, миссис Гауэрс.

Он вышел за дверь и направился в свой кабинет в конце коридора.

 

– Доктор Мэтьюс, говорит Джим Дэй. Извините, что так долго не звонил, но у нас тут болото с аллигаторами, и вода в нем все прибывает. Я проверил медицинскую запись, о которой вы просили.

У Тайлера зачастил пульс.

– Да? И что нашли?

– Боюсь, это не то, что вы хотите услышать. Насколько здесь видно, в этом компьютерном поле не было никаких изменений. И вообще в любом поле на этой карте. Никаких изменений вообще никогда. Что вы там видите, то и было введено с самого старта. Все, конец истории.

Тайлера сковал холод. Неужели это он совершил ошибку?

– Вы уверены?

– Послушайте, док, ни одно поле никоим образом не может быть изменено без фиксирования данного изменения. Не знаю, как вам еще объяснить, чтобы вы поняли.

Чувствуя, как кружится голова, Тайлер рухнул в кресло у стола и глубоко втянул в себя воздух.

– Проявите терпение, прошу вас. Я должен убедиться, что все правильно себе представляю. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Всякий раз, как какая‑то запись вносится в какую‑то графу медицинской карты, личность человека, внесшего запись, фиксируется. Так?

– Совершенно верно.

Тайлер вытер рот рукой.

– Хорошо… Тогда кто внес запись о дозе радиации в карту Ларри Чайлдса?

– Я так и думал, что вы захотите узнать. – Тайлер услышал, как из трубки доносятся щелчки клавиатуры. – Запись показывает, что значение дозы было электронным образом передано в центр извне доктором Ником Барбером, но, поскольку здесь у него нет полномочий, доза была подтверждена вами с вашего поискового протокола.

Именно с протокола. Но это не объясняло появления передозировки.

– Потерпите еще немного. Хорошо?

– Вы же мне звоните. Счет придет вам.

– Давайте обговорим это еще раз, а потом вы мне объясните, каким образом Ларри Чайлдс получил передоз. Я созвонился с Барбером. Их записи показывают, что они заказали дозу в десять грей. Мои независимые записи подтверждают, что была заказана доза в десять грей. Но в карте говорится, что пациента облучили дозой в двести грей и его мозг спекся от передоза. А теперь объясните мне, как, черт возьми, это могло случиться.

Дэй вздохнул с досадой:

– Вы прекрасно знаете, что этого я вам сказать не смогу. Все, что я могу сказать, так это то, что поле не изменялось после внесения данных.

– А откуда такая уверенность? Если я вас правильно понял, вы утверждаете, что поле не было изменено с помощью стандартной процедуры… то есть другим человеком, имеющим полномочия. Другим врачом, например. Но я так и не понял, почему данные не могли быть изменены человеком, не имеющим полномочий. Например, хакером.

– Да потому, что это просто невозможно. Такого элементарно не может быть.

– А я утверждаю, что это чушь собачья. Вы мне только что сказали, что Барбер заказал дозу и я ее подтвердил. В наших записях фигурирует одна и та же величина: десять грей. Но пациент получил дозу в двести грей. Это означает, что мы – я имею в виду вас, себя и Медцентр Мейнарда – имеем на руках колоссальную проблему.

Тайлер вспомнил свой разговор с Мишель Лоуренс и мысленно пометил для себя, что надо бы ей позвонить и еще раз обсудить всю историю. А еще лучше поговорить прямо с доктором… как же ее фамилия?

Дэй между тем заговорил в трубку:

– Если вы так много знаете о компьютерной защите, я думаю, может, вы мне объясните, как это могло случиться, да так, чтобы в поле не осталось никаких следов вторжения?

– По‑моему, мы это уже обсудили. Если хакер имел доступ к исходному коду, он знает, как действует система защиты. А если он это знает, логично предположить, что он может войти и выйти, не оставив следов.

– Ну, это огромная натяжка. С таким же успехом я могу попытаться попасть кирпичом в планету Марс. – Дэй помолчал и шумно выдохнул. – Вы что‑то еще хотите узнать? Если нет, я буду считать дело закрытым.

– Только попробуйте закрыть дело, и я лично позабочусь, чтобы в анализе основной причины вас указали как человека, препятствующего расследованию смерти пациента. Вам ясно?

 

– Дураку ясно, что это проблема, – сказал Артур Бенсон. – Большая проблема, приятель. Мало того, это больше чем просто проблема. Это катастрофа, которая вот‑вот на нас обрушится. И не надо забивать мне голову дерьмом насчет того, что ничего такого может и не случиться. Я не в настроении слушать всякую хрень.

«Господи, своими руками придушил бы этого гаденыша!»

Тут Бенсон сообразил, что слишком крепко прижимает к уху переносной телефон. Голова раскалывалась, боль отдавала в правый глаз. Он расслабил руку, сбрасывая давление, и встал. Ходьба всегда помогала в подобных случаях, а кабинет был так велик, что он при желании мог бы устроить забег вокруг стола для заседаний на восемнадцать персон. В глаза ему бросился портрет Честера Мейнарда. Пронизывающий взгляд зеленых глаз старика, казалось, следовал за ним по кабинету.

– Остынь, старик, – проговорил Берни. – Ну, возникла небольшая проблема. Это понятно? Главное, не надо психовать, а то у тебя давление повысится. Может, и удар хватит. Ты же этого не хочешь? Вот и я не хочу.

Только этого ему и не хватало. Хамство этого компьютерного гаденыша переходило все границы.

– Небольшая проблема, говоришь? Небольшая проблема, мать твою? Думаешь, когда звонит чиновник из НИЗ и требует начать расследование смерти пациента, который проходил у нас по экспериментальной программе и умер от передозировки облучения, это небольшая проблема, мать твою?

Сердце Бенсона как будто билось прямо о ребра. Пожалуй, Берни прав: надо успокоиться. Но сначала надо вколотить в башку этому психованному компьютерному гению, какая опасность им грозит.

– Позвольте мне кое‑что уточнить, мистер будущий Билл Гейтс. Вся твоя гребаная компания получит отчет о вскрытии в один абзац на четырнадцатой полосе «Уолл‑стрит джорнал», если ты не решишь эту небольшую проблему. – Берни молчал, и Бенсон добавил: – Я думал, ты ее уже решил.

– Черта с два! Я тоже так думал. Но очевидно, это не так. И что я, по‑твоему, должен делать? Проглотить карандаш? Глотку себе перерезать?

– Неправильный ответ, Берни.

Бенсон представил себе Берни Леви в его кабинете, отделанном хромированной сталью и черной кожей. На нем небось бисквитного цвета вельветовые джинсы и светло‑голубая рубашка на пуговичках из оксфордской рогожки, расстегнутая на шее, в точности как у Билла Гейтса. А на полке выстроены все книги, когда‑либо написанные Гейтсом. Прямо дьявольский алтарь. Он даже дочь свою назвал Уильяминой. Господи помилуй!

– Позволь мне кое о чем спросить, Берни.

– Валяй, – невозмутимо согласился тот.

– Если это всего лишь небольшая проблема, почему ты до сих пор ее не решил?

– Полегче, старик. Ты же знаешь, я был чудовищно занят. Мало мне было забот, так тут еще этот выход на рынок.

– Ах да, ты же был занят. Важными делами. Дурил головы репортерам на пресс‑конференциях. А может, тебе лучше заняться прямым своим делом, вместо того чтобы поддерживать «естественный» загар на роже?

– Надо же, какие мы обидчивые! Что ты такое говоришь? Я что, не должен проталкивать наш продукт? Может, прикажешь мне его прятать? Я тебе говорю, у нас потрясающее решение, лучшее из всех возможных, и в конце концов оно победит. «Мед‑индекс» недосягаем, это я тебе говорю, но любое программное обеспечение, кем бы оно ни было создано, не свободно от погрешностей. Везде есть баги.[24]И все рано или поздно устраняют. По крайней мере самые крупные.

– По‑моему, ты кое‑что забыл, amigo. Речь идет о больнице. Наше дело лечить людей, а не убивать. Тебя послушать, так проблемы вообще не существует.

– Слушай, приятель, по‑моему, ты чересчур все драматизируешь. Ну подумаешь, один паршивый пациент получил передоз. Мозги у него испеклись. Думаешь, из‑за этого следует отказаться от всей системы в целом? Черта с два! Может, ты хочешь мне сказать, что в твоем шикарном медцентре для богатеньких вообще не бывает бардака? Что ты – Марта Стюарт[25]здравоохранения? Что твой персонал идеален и ошибок в принципе не допускает? Алло, Земля вызывает Бенсона! Проснись! Весь наш бизнес строится на бардаке. Мы должны навести порядок. Снизить количество ошибок. Снизить, ты понял? Не устранить их вообще, а снизить их количество. Вот что имеет значение в конечном счете, приятель.

– Господи, да ты действительно не понимаешь! В конечном счете, приятель, если хоть что‑нибудь из этого просочится в СМИ, тебе придется отступить и понаблюдать, как «Прогноз» топчет тебя ногами до смерти. В конечном счете, как ты говоришь, чем дольше баг находится в системе, тем больше мы рискуем. Тебе ясно?

– Сколько раз тебе повторять? Я над этим работаю.

Артур Бенсон со злости пнул стул, выбившийся из общего ряда.

– Черта с два ты работаешь! Если бы ты работал, не было бы у нас этого разговора. – Стул не пострадал, а вот ногу генерального директора пронзила боль. Колено подломилось. Он оперся на стол и запрыгал на одной ноге, мысленно проклиная все на свете. – Не понимаю, почему ты не можешь бросить на это дело одного из твоих асов‑электронщиков.

– Как я уже говорил, медицинская документация – мое детище. Никто, кроме меня, этим заниматься не будет. Никто.

– А как я уже говорил, до твоего гребаного эго никому дела нет. Главное – устранить баги.

– Отличная мысль, Артур. Ну вот я скажу каким‑то программистам, что в программе ошибка… и что мы будем иметь на выходе? Масса народу об этом узнает. Ты этого добиваешься? Чтоб какой‑нибудь недовольный сотрудник выложил все прессе? Беспокоишься, что «Прогноз» пронюхает? Что ж, ты предложил прекрасный способ обеспечить себе эту головную боль. Гениальный, со стопроцентной гарантией.

Бенсон схватил со стола декоративное хрустальное пресс‑папье и швырнул через весь кабинет. Оно ударилось о стену, оставив заметную выбоину.

– Просто устрани этот гребаный сбой!

– Кстати, о птичках, кто его обнаружил?

– Никто пока не обнаружил. Я долблю тебе об этом вот уже битый час. Мы не хотим рисковать. Ведь есть шанс, что кто‑нибудь действительно на это наткнется.

– Это я понял. Но если бы я знал, где именно всплыла проблема, мне было бы легче ее устранить.

– Берни, это та же чертова проблема, что и раньше. Данные в поле меняются. Спонтанно, без всякой видимой причины, как мне сказали.

– Да‑да‑да. Ты должен дать мне что‑нибудь более конкретное. Какие данные, в каком поле?

– Доза лечебного облучения.

– Ха! Нет, это просто замечательно! – воскликнул Берни с едким сарказмом. – Даже не в той общей зоне, что в прошлый раз. Видишь? Я об этом и толкую. Это как перемежающаяся лихорадка. Такие баги сложнее всего устранять. Никогда не знаешь, где и когда искать.

– Все это ты уже говорил. А еще весьма убедительно уверял меня, что можешь все отладить. Так позаботься, чтобы на сей раз дело было сделано! Тебе ясно? А я пока буду прикрывать тебя с этого конца, чтоб ничего наружу не вышло.

С этими словами Бенсон бросил трубку на рычаг.