(Наведение им истерии на людей)
Мой дядя по матери Егор Михайлович, якут моего же наслега из рода Сата, с молодых лет был одержим истерическим пением («мэнэрик этэ»). При пении он вселял в себя шамана небожителей («айыы ойуна» - «белый шаман») из Якутского округа, по имени Кюнь-Кунньаас – Ойун (Солнце-Кунньаас-Шаман). Он (Е.М.) имел священного жеребца масти сур-джагыл (серый с крыловидной отметиной на оплечье). Умер, достигнув возраста 90 лет.
Про начало болезни дядя рассказывал так. Однажды для своих хозяйственных потребностей (по-видимому, для постройки дома) он срубил дерево, на котором были сложены кости жертвенного скота. Один человек предупреждал его, что это дерево представляет излюбленное место для сборищ духов умерших людей, ставших юёр`ями. С тех пор он и захворал. Лежа на постели, он и стал одержим истерическим пением («мэни буолбут»), в него вселялся шаман Кунньаас и его устами говорил (пел):
«Это – мой друг («Нааджы» в прямом значении кум, кума, дружба по воспитанию ребенка; в мифологических именах, по-видимому, семейный покровитель). Как его самого, так и его скот я буду ограждать от всяких несчастий!».
После этого приступы болезни прекращались.
Кроме него (Е.Мих.) в том же доме захворали в старину истерическим пением от имени Кунньааса его младшие сестры. После постановки священного конного скота Кунньааса оне перестали воспевать.
У нас существует фраза, которая употребляется вроде поговорки – «айыыта, тангарата эргийбит». («Его дух, покровитель, божество обернулось, или вселилось»). Так вырадаются, когда человек бывает в добром настроении и оказывает другим услуги, дает, например, в долг и т.д.
Пудов Николай Ипполитович 62 года,
2-го Мальжегарского наслега,
Зап. Кангаласского улуса.
17 января 1925 года.