На вершине горы

Если женщина поднимается на материнско-женскую гору, то тем самым она прорабатывает свои отношения с матерью и свою женскую идентификацию в целом.

Символическое значение подъема в гору связано с теми задачами, которые ставит перед нами жизнь. Некоторые люди ставят перед собой высокие или даже крайне высокие задачи, другие довольствуются средним уровнем и испытывают при этом меньше сложностей. Люди, предъявляющие к себе высокие притязания, зачастую тщеславные люди, представляют высокую гору, подняться на которую сложно и тяжело. Следует обращать внимание на своеобразие подъема, крутизну отдельных склонов, необходимость карабкаться, возможно, с набором альпинистского снаряжения. Или наоборот: если пациент находит удобный, прогулочный путь или преждевременно утомляется и должен часто отдыхать – это указывает на то, каким образом данный человек привык решать задачи или добиваться своих целей.

Особо усердным и всегда готовым к работе людям даже не нужно предлагать подняться в гору. Без каких-либо дополнительных указаний они сразу же начинают подниматься вверх. Это люди всегда готовые к преодолению трудностей и особенно настроенные на достижение результата. Они представляют себе в образах такие условия для восхождения в гору, при которых им приходится привязывать себя канатом, карабкаться по вертикальным расщелинам и браться за другие трудные препятствия, чтобы достичь, труднодоступной вершины.

Тяжелые невротические нарушения при восхождении могут проявляться в том, что тропа становится едва заметной, пациент все время скатывается вниз или, наоборот, идет не в гору, а спускается – в соответствии с давящим на него пессимистическим, угнетающим настроением – все ниже в темный лес. На пути пациента могут возникать лесные завалы, глубокие овраги, или пациент вдруг чего-то пугается в темном лесу и просит разрешения повернуть назад. В то же время пациент может подвергаться погодным воздействиям: буре, ветру, холоду и т.п.

Пациенты с выраженной истерической структурой личности оказываются сразу же на вершине горы, сообщая психотерапевту, что они «уже наверху», тем самым как бы перепрыгивая в своей фантазии через трудности подъема в гору.

Другим признаком нарушения может быть избегание восхождения вообще.

На вершине горы пациент находит место, откуда открывается панорама во все стороны. Это в определенной мере символическое вознаграждение за затраченное в ходе восхождения напряжение. С вершины мир виден из совершенно иной, чем обычно, перспективы. Гора открывает как бы новое измерение – кататимную панораму, образно говоря «ландшафт души» (H. Leuner, 1994; Х. Лёйнер, 1996). Человек отдален от земли, все уменьшено, но перед его глазами вдруг предстает ширь и даль, великолепный вид на все структуры этого ландшафта до самого горизонта.

В норме это будет привычная панорама с полями, лесами, дорогами и людьми, занятыми каким-то делом. Вдали пациент может увидеть город с какими-то заводами и фабриками, реку или озеро, может быть, появится море, или на горизонте покажется черная гряда гор. Как правило, человек оказывается на вершине горы совсем один.

Как показали различные эксперименты с Кататимным переживанием образов (H. Leuner, 1994; Х. Лёйнер, 1996), существуют определенные закономерные особенности в том, какой вид открывается в каждом из четырех направлений. Поэтому пациента следует попросить описать, что он может разглядеть позади себя – там, откуда он пришел, – впереди, справа и слева от себя. В соответствии с культурно-лингвистическими механизмами символообразования, вид назад символизирует взгляд в прошлое, вперед – ожидание от будущего, направо – акцентирует когнитивную, рациональную, а также мужскую установку, а вид налево – это область эмоционального и женского.