1. Значение болезни для творчества. Специального эмпирического исследования заслуживает вопрос о том, какие формы болезней несут в себе не только разрушительное, но и позитивное значение. В связи с патографиями выдающихся людей то и дело возникает следующая дилемма: проявляется ли творческий дар этих людей вопреки болезни или выступает в качестве одного из ее следствий В пользу последней возможности свидетельствуют такие феномены, как повышенная творческая продуктивность при гипоманиакальных фазах, появление содержательных элементов эстетического характера во время депрессивных состояний, метафизический опыт, связанный с шизофреническими переживаниями. Вопрос о возможном позитивном значении болезни возникает и в связи с некоторыми историческими событиями'.
2. Связь между формой болезни и духовным содержанием. Из истории известно множество мировоззренческих систем, возникновение и проявления которых, судя по всему, во многом обусловлены душевными заболеваниями; похожие системы создаются и сегодня. Правда, такие духовные миры вполне могли бы возникнуть и существовать и без вмешательства болезни; но своим фактическим возникновением они. скорее всего, обязаны деятельности психически больных. Во всех случаях нам недостает материала для доказательств; но трудно отделаться от впечатления, что духовный мир гностиков каким-то образом связан с навязчивыми состояниями. Широко известные описания странствий души по небу и аду живо напоминают о переживаниях больных шизофренией. Ныне эти шизофренические состояния утратили свой мировоззренческий смысл: те. кто им подвержен, рассматриваются как невменяемые, как безумцы, за которыми нужен присмотр. Их болезненные переживания ни на кого не производят впечатления. В прежние времена ситуация, возможно, выглядела иначе. Некоторые мифологические представления и суеверия, по-видимому, не родились бы без знакомства с переживаниями, характерными для dementia praecox. Сходные соображения возникают и в связи с образным миром, сформировавшимся вокруг ведьм и прочих сверхъестественных существ. Но никаких специальных исследований в этой области не проводилось.
3. Исторически складывающиеся типы отношения к душевнобольным. Несомненно, душевнобольные сыграли в истории существенную роль. Они пользовались уважением как шаманы: им поклонялись, как святым; они внушали священный трепет, как люди, через которых вещает Бог; как люди исключительные, они указывали путь и щедро вознаграждались. Человек, страдающий расстройством группы dementia praecox, может благодаря своим психотическим переживаниям стать основателем секты. Подобное иногда наблюдается в сельской местности и в настоящее время (секта малеванцев в России). Таких людей никогда не считали душевнобольными; то, что мы назвали бы «болезнью», расценивалось как духовный дар. Но другие люди того же типа могли подвергаться осмеянию как «сумасшедшие», изгоняться из общества как «одержимые», уничтожаться или оставаться незамеченными.
Иначе обстоит дело с поэзией и искусством. В произведении литературы или искусства больной часто представляется именно как больной и в то же время как символ глубочайшей человеческой тайны. Безумием завершилась трагедия Филоктета, Аякса, Геракла: сошли с ума Лир и Офелия; Гамлет притворялся сумасшедшим. Дон Кихот — почти типичный шизофреник. Особенно часто предметом художественного описания становилось переживание «двойника» (Э. Т. А. Гофман, Э. А. По. Ф. М. Достоевский). С другой стороны, у Гете тема безумия не играет почти никакой роли, а связанные с ней редкие описания (Гретхен в тюрьме) далеки от действительности — особенно в сравнении с весьма реалистическими описаниями у Шекспира и Сервантеса.
Веласкес писал идиотов. Властительные особы держали при своих дворах «шутов», которые пользовались «шутовской свободой» слова. Дюрер создал гравюру, изображающую Меланхолию. «Сатурнический человек» Ганса Бальдунга Грина — тип человека, мучающегося меланхолией.
Можно привести много других примеров; все они не поддаются единой, общей и исчерпывающей интерпретации. Но нет никакого сомнения. что между болезнью и глубочайшими возможностями человека между безумием и мудростью существует какая-то скрытая корреляция'.