Краткая биография книги.
Сквозняк.
Районный психодиспансер внутри плюгав, снаружи сер. Я в этот дом служить засел. (А мир на волоске висел, как и сегодня). Для счастья не было причин. Там воздух был неизлечим. Ни пожалеть, ни удивить, а лишь отчасти придавить пятой господней...
Время — конец шестидесятых, семидесятые. Причин не было, но счастье все-таки было. И сейчас нет причин, а оно где-то есть. Предмет нашего исследования. Пребывает во всех пространствах и временах, меняя лишь очертания.
Воздух в диспансере пока все тот же. Забегаю проведать друга, заступившего на мое место. Посещаю и иные дома (наблюдательные точки — повсюду), беседую кое с кем, получаю письма. Во мраке просыпаясь, звуки шлю тому, кого не знаю и люблю, кого люблю за то, что не познаю. Ты слышишь?.. Мы живем на сквозняке. Рука во тьме спешит к другой руке, и между ними нить горит сквозная. Ты чувствуешь? Душа летит к душе. Как близко Ты, но мгла настороже. Закрытых окон нет, глаза закрыты. Во мраке просыпаясь, звуки шлю тому, кого не знаю и люблю, и верю, и ищу, как знак забытый...
(!)*
...не спрашивайте о диагнозе, не принуждайте к унылой роли психоэксперта. И сами себя не усиливайтесь запихнуть в определитель, это может нечаянно получиться.
Не вижу особой разницы между людьми, приходящими ко мне в кабинет, спешащими мимо на улице, улыбающимися в издательстве, хамящими в транспорте, в магазинах и прочая. И в жизни, и на работе — одно. Закон сохранения (материи, энергии, энтропии, добра, зла, информации, духа...) лишь в разных обличьях. Не думайте, что где-то иначе, что было когда-либо иначе. Древние свидетельствуют о том же...
Не разделяю людей на нормальных и ненормальных. Здоровье и болезнь не образуют две разные природы, но ткут единую. Мир здоровый болен своим здоровьем, опасно болен, а больной мир, негатив—поиск других видов здоровья, опасный поиск. Вижу это в человеческих атомах, вижу подробно, кое-что и предвижу, но с некоторой поры отказался писать диагнозы, даже очевидные и тем более. По этой причине не лишен неприятностей...
Не знаю еще, что такое истинная, безусловная, не административная норма. Люди, кажущиеся нормальными мне,— как раз те, кто сомневается в своей нормальности, не в чужой.
Здоровье — благо таинственное и мучительное...
(•)
Письмо читателю второго издания этой книги.
Писал там, в обшарпанном гипнотарии, за скрипучим столиком, под уютное посапывание моих пациентов. Минут через сорок я должен был их шевелить, будить, поднимать, закреплять внушения... Расходились, шли следующие... Если ночь была слишком деятельной, позволял себе, пока они досапывали, тоже слегка прикорнуть, до щелчка в виске. (Связь не обрывается.) Можно было и принять потихоньку еще кого-то, и настрочить пару страниц, выпить чаю, поесть или выскочить, скинув халат, в ближний скверик, размяться, глотнуть неба, побормотать стихи...
Тогда и произошла эта книга. Тогда и там. Скорее выдохнулась, чем написалась.