Авиценна не занимался наркологией. Чем только не занимался! Но в наркологии был лишь собственным добровольным подопытным. Да и наблюдался небрежно, не по научному.
Вся необозримая уйма трудов, трактатов, поэм, врачебных руководств, «Трактат о любви» включительно, весь, весь великий, невероятный Абу-Али-ибн-Сина с его бессмертием выдан на-гора с помощью наркотического стимулятора.
Вино. Простое вино. Сухое, виноградное, восточной выделки. То самое, вероятно, или похожее, коим отвлекался от математики и астрономии ради своего бессмертия образцовый мусульманин' и придворный ученый Омар Хайям.
Большая, очень большая чаша похолодней (жарко!..), добрый кувшин — и за стол...
Наверное, ему было хорошо. Голова всегда ясней ясного, не мутилась ничуть. Озарялась.
Наверное, он и сам знал, что ускоряет сгорание своего духовного вещества. Он спешил.
Но и всеведущий Авиценна кое-чего не знал и уж точно не знал того, чего знать не может никакой врач, никакой мудрец, будь он самим Аллахом. Не знал, как вылечить самого себя.
Речь не о пустяках. Разумеется, знал, как себя вылечить, допустим, от воспаления легких. Но не знал, как вылечиться от своей жизни и от своей смерти
Авиценна страдал, с молодости еще, язвенным колитом, хроническим. Штука эта разъедает толстую кишку. Постепенно, годами... А одной маленькой дырки в кишке, как узнал прочих среди и Пушкин (но по другой причине), вполне достаточно для переправы из этого мира в иной.
Интересуясь этой же болячкой по личным причинам, я вычитал не у Авиценны, а в нашенских нудных справочниках и руководствах, что и в современных условиях общего и медицинского прогрессирования у дряни этой прогноз так себе. Если режим, если диета, если регулярно обследоваться и дообследоваться, если лечиться тем-то, тем-то и еще тем-то, если постоянный душевный покой и прочая фантастика, то надежда есть. Можно как-то утихомирить процесс, растянуть промежутки между рецидивами, предупредить прободение... Есть то бишь шансы на смену способа упомянутой переправы. Хорошо, что болезнь не частая.
При очередных обострениях Исцелитель лечился настоями трав по собственным прописям, составленным для других.
Но...
Наверное, все-таки знал... Не мог же не знать, не догадываться — Авиценна, не кто-нибудь! — что действующее начало вина, алкоголь, даже в слабеньких концентрациях раздражает слизистую желудочно-кишечного тракта, растворяет органический жир, входящий в состав всасывающих ворсинок, сдирает безжалостно внутризащитный покров этой самой кишки. Не говоря уже о другом...
Да нет же, не знал. Иначе зачем же, почувствовав в 58 лет начала очередного тяжелейшего обострения, начал вместе с теми же травами, а потом их и вовсе бросив, пить не меньше вина, а больше?.. Решил вроде бы даже наконец вылечиться!..
Ему нужно было еще очень многое успеть написать... вернее, переписать, вывести наружу то, что давно — всегда — вечно было внутри, в этой голове, выбранной Для сохранения и передачи... Вино помогало, вино ускоряло... А насчет кишки... Наверное, что-то перепутал. Или уже было некогда.
...Ученику-помощнику, уже зная, что осталось столько-то считанных дней, уже вычислив до минуты, когда потеряет сознание (тут и гороскоп кстати, Авиценна были астрологом...), улыбнувшись, сказал, что на этот раз с этим пациентом ошибся, дал маху. Начал диктовать завещание.