ПРОВЕРКА НА ГЕНИАЛЬНОСТЬ

Задача: самым простым способом нарисовать четыре одинаковых сердца, не отрывая руки, так, чтобы линия кончилась там, где началась.

Иначе сказать: найти оптималь четырех сердец.

...вижу, не глядя, делаете не то... Так?

 

Красиво, похоже на цветок. Талантливо, но.,. Не оптималь. Правильно, но не верно Можно гораздо проще.

Поясняю, к чему модель. Медитирование, психотехническая его сторона — сводится к изысканию таких вот простейших способов оптимален внутренних, наименьшими средствами достигающих наибольшего.

...Пожалуйста, вглядитесь в значок на обложке.

Теперь посмотрите:

начало и конец линии — в любом из углов или в любом другом месте фигуры.

 

Квадрикор, четырехсердие, рисуется двумя эллипсами, пересекающимися под прямым углом. Четыре сердца со слитыми основаниями смотрят в четыре стороны. Верхушки их можно вписать в общий круг: центр у всех четырех один.

Очень просто. Проще нельзя.

Насчет гениальности — шутка, конечно; я уверен, даже и не шучу, быть может, вы гений совсем в другом измерении Не шутка и насчет оптималей.

Наименьшее, достигающее наибольшего, находится не иначе как в отрешенности от задачи, точнее, от" за-данности, от любой людской заданности »- чувству ли, мысли или воображению. Этой заданностыо мы и ловимся вечно, и гипнотизируемся, но всегда есть возможность...

Не знаю, как вам, а мне нравится мой Квадрикор уже тем, что никто его мне не навязал — игрушка собственного производства. Медитируя с ним, ищу недостающие мне внутреннее единство и равноправие темпераментов, задаюсь совершенно недостижимой целью — обзавестись флегмой и перестать быть холериком.

Гляжу на него как бы вскользь и насквозь, расслабив мышцы и дожидаясь мига, когда взор сам попадает в некий Туннель Бесконечности... В этот миг все четыре сердца видятся одновременно и по отдельности, и все вместе, ЦЕЛЬНО. Так и хочу жить, чувствовать, думать...

Стих, подаренный мне. Квадрикором, не самый жизнерадостный и не лучший, но для меня верный стих,

Я садился в Поезд Встречи Стук колес баюкал утро. Я уснул Мне снились птицы Птицеруки, птицезвуки опускались мне на плечи. Я недвижен был, как кукла; Вдруг проснулся Быть не может. Как же так, я точно помню. Я садился в Поезд Встречи. Еду в Поезде Разлуки. Мчится поезд, мчится поезд сквозь туннель в каменоломне.

К строкам этим далась и музыкомедитация. Может быть, вы ее услышите тоже.

* * *

Самое трудное дело на свете — признать себя дураком.

Не на словах.

Можно осознать свою глупость, когда что-то не получается, когда неудача. Но редко кому придет в голову,

то он болен глупостью. Что от глупости у него и дурное самочувствие, и скверное настроение, и куча неразрешимых проблем.

Глупость наша интимнейше входит в состав страдания— это плоть его, слепоглухая, себя не воспринимающая.

Причина смерти, в начале начал и в конце концов,— неумение думать.

Если бы человек умел думать в одиночку — думать связующе, медитировать,— он был бы свободен от тех несчастий и недугов, которые зависят от него самого. От всего того, что наживается глупой жизнью и неумением обращаться с Собой и с Другим. Он бы все это понял, в ошибки свои вник, Себя перечувствовал, Другого познал в меру сил — и перестроил бы свою жизнь наилучшим образом. Постиг бы возможное и взял из него свое. А тому, далеко не малому, что от него не зависит — наследственности, неисправимым дефектам — своим и ближних, скверной среде, коварству слепого рока, злосчастьям, бессилию разума, неуправляемости души — противопоставил бы внутреннюю высоту, по крайности юмор. Сражался бы великолепно, проигрывал свою битву красиво, с победой духа.

Если бы человечество научилось думать сообща — Связующе, уже не было бы в этой жизни того, что не зависит от человека. Уже были бы побеждены и раздоры всяческие, и болезни, как нажитые, так и наследственные,— все, все страдания тела и муки души остались бы лишь историческими воспоминаниями, как чума.

Осталась бы позади и смерть. Стала бы лишь прелюдией к Вечному Обновлению.

Прежняя обреченность каждого встала бы в один ряд с беспомощными эпохами, когда еще не додумались, как записывать звук и изображение, когда не было книгопечатанья, когда не умели хранить пищу, не знали, как добывать огонь... Ее сравнили бы с детскими рисунками на песке, заносимыми ветром, с участью идиотов, пачкающих собственную постель, с беспамятством одиноких подкидышей у порога Вечности...

Сбылась бы фантазия о Воскресении. Не ради повторения, нет, и не для суда.

Ради встречи.