Поэт — иронически, философ — всерьез: любовь к себе — необходимость первейшая.
Прекраснейшие люди страдают от недовольства собой всех жесточе. Но человек, себя не любящий, страшен. Только тот, кто умеет любить себя, способен любить других. Посмотрим на самых добрых и убедимся: они любят себя спокойно. Им не приходится поддерживаться самоутверждением, скрывать недостатки, бояться насмешек и осуждения. Эта любовь естественна, незаметна, Такие вот, всегда и любимцы, показывают, что любовь к тебе ничего не имеет общего ни с самолюбием, ни с самодовольством, совсем не то, что называют себялюбием, эгоизмом...
Ближе всего это к тому, как мы относились к себе совсем маленькими: бесстрашное достоинство Существа. Инстинктивное ощущение своей ценности, без всякого посягательства на ценность других, Мы .тогда еще неосознанно любили в себе весь мир.
Этот узор генов, зто живое, чувствующее, странное, изменяющееся.:. Такого никогда раньше не было и больше не будет — и это Ты..
Вполне возможно, что эту книгу читает Гениальный Собиратель Кореньев (допещерная эпоха), Великий Шаман (варварство), Чемпион Мира по Телепатическому Многоборью (тридцатое столетие), ныне слесарь шестого разряда.
Если бы не было этого таинственного избытка, раскаляемого в человеческих головах, как могла бы История в каждую эпоху отыскивать нужных ей гениев? Всегда разных, но в чем-то похожих?..
Любой — несравненно больше, глубже того, чем может себя явить, будь это профессия, стихи или внешность. Колышки оценок, на которые насаживаем себя и друг друга, смехотворно тупы. Кладбища молчаливым тайн...
Стоит ли совершенствовать то что не любишь?,.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания,
а ненависть — силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.
И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...
Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий,
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил,
Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности — птичьи,
а суть естества — отклонение,
свобода — вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?
И в липких объятиях сладкой беспечности
. напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.
Итак — подытожили. Жизнь — возвращение
забытого займа, сиречь — завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания...