— Есть ли у вас какое-то занятие, или вы не работаете?
— Да, я работаю в студии «Согласие». Мы снимаем видеофильмы. Мы занимаемся производством и тиражированием фильмов. Это оригинальные документальные фильмы, которые мы делаем по заявкам заказчиков.
(Ответ полный, исчерпывающий, фразы законченные — это наводит на мысль о рациональности.)
— А за что вы отвечаете?
— Я главный бухгалтер и зам. директора по производству.
— Это частная студия?
— Да, у нас собственная студия, а муж — директор этой студии.
— Вам нравится этим заниматься?
— Нравится, но после 98 года дела у нас идут не слишком хорошо. Не только мы, многие до сих пор никак не могут подняться. Ну, а потом — это ведь малый бизнес, правительство мешает его развивать. Сейчас стало очень сложно. Они собираются со следующего года несколько облегчить ситуацию, но я боюсь, что этого не будет.
— Почему?
— Ну, это трудно сделать вообще в рамках государства, устроить облегченный вариант ведения дел. Государство не заинтересовано в этом. Сейчас очень сложно... То есть такая сложная система налогообложения! Сейчас для того, чтобы организация в 3 или 4 человека могла существовать, она должна еще держать штат бухгалтеров, примерно 3—4 человека. Потому что — невозможно! До такой степени усложнили систему отчетных документов!
— Говорят, сейчас будет какая-то реорганизация...
— Возможно, это будет со следующего года. Возможно, будет, но я не уверена, сомневаюсь...
(Необозримая сложность отчетности и неясность политики государства вызывают раздражение и дезориентацию. Нелюбовь к состояниям неопределенности — характерная черта интуиции возможностей в болевой точке.)
— А вы одна — бухгалтер?
— Ну, я одна, конечно, у нас небольшая студия — 4 человека. Мы просто не имеем возможности держать штат сотрудников. Но очень трудно вести работу. Сейчас до такой степени развернута бухгалтерская отчетность, по-хорошему надо бы иметь двух-трех бухгалтеров обязательно. Это просто какое-то издевательство и надругательство над сферой малого бизнеса. Работать невозможно.
— А какие у вас еще есть интересы, помимо работы?
— Интересов много.
— Как вы проводите свободное время?
— (В задумчивости) Конечно, я хотела бы в свободное время общаться со своими друзьями. Есть люди, которые всегда рядом со мной, даже в тяжелые времена. Так что в свободное время — это общение с людьми, выставки, иногда кино, театры. Я, конечно, очень люблю общаться с людьми, близкими мне по духу.
(Интуиция времени — референтная — слабая подсознательная функция, ее почти не видно, поэтому разговор переводится в аспекты ролевой этики отношений.)
— Если у вас есть какая-то проблема, как вы предпочитаете ее решать? Вы сначала обсудите ее с друзьями или близкими или сначала сами для себя примете какое-то решение?
— (В задумчивости) Ну, конечно, я ни на кого свои проблемы не вешаю. Сначала я буду сама думать, как выйти из этого положения. Никогда я ни на кого с детских лет не вешаю свои проблемы.
— А почему? Вы не надеетесь, что вам помогут?
— А я не знаю. Просто я думаю, что никому не интересны мои проблемы.
— А можете вы обратиться к кому-то, если без чужой помощи ничего не получается?
— (В задумчивости) Ну, в принципе после того как я сама все это прокручу, приду к выводу, что я никак сама не могу справиться, тогда я обращаюсь, конечно. Но сначала я сама пытаюсь найти выход, а потом уже...
(Интроверсия. Человек погружен в собственные отношения с миром и не сразу придумывает, как встроить в них другого человека. Ведь надо «встать на его место», понять, нужна ли ему твоя проблема.)
— Вы, наверное, любите готовить.
— (Смеется) Да, очень! Обожа-а-аю готовить! Очень люблю.
— А как вы это делаете? По книгам?
— (Уверенно) Ну, во-первых, я люблю сама придумывать многие вещи. Во-вторых, в общем-то, конечно, приготовление еды у меня основано на принципах здорового питания. Я никогда не пользуюсь этими концентратами, я стараюсь выбирать «живую» еду. Никогда не покупаю полуфабрикаты. Основной принцип: готовить из нормальных продуктов нормальную еду.
— Вы предпочитаете диеты, сыроедение? Что значит нормальная еда?
— Я имею в виду, что должны быть нормальные продукты, естественные продукты. Мало того, у меня уже комплекс после Чернобыля... После 1986 года у меня появился комплекс: прежде всего я, конечно, спрашиваю, откуда те продукты, которые я покупаю.
— Ну и что, вы думаете, вам так прямо и скажут?
— А почему бы и нет?
— Разве этому можно верить? Или лучше самому смотреть на продукты?
— (Уверенно) Я могу по внешнему виду картошки определить, откуда она. Например, из Черноземья она или подмосковная.
— И это можно отличить?
— А как же! Что ж вы не можете понять, черноземная она или нет? (Общий хохот и галдеж)
(В группе мало сенсориков, а интуиты уже продемонстрировали свою неуверенность в таких вопросах. Теперь все видят великолепную уверенность сенсорика в том, что каждый может отличить черноземную картошку от песчаной. Дальше идет фирменный вопрос об искусственных цветах, уже просто для удовольствия.)
— А вы можете отличить искусственные цветы от живых? Это видно?
— Ну конечно! (Уверенно)
(Общий хохот)
— Что вы имеете в виду — срезанные цветы? Ну конечно, ну а как же?!
— А если искусственные цветы стоят в вазочке, хорошо сделанные, — можно отличить от настоящих?
— Конечно, а как же?
(Ни тени сомнения в голосе — это сенсорика. Интуиты еще раз убедились, что такое бывает.)
— А есть люди, которые вам неприятны?
— Неприятные люди? Я стараюсь, конечно, не общаться с такими людьми. На самом деле не так много времени... Я стараюсь не общаться с людьми, которые мне неприятны.
— А если приходится, как вы тогда себя ведете? Вы покажете, что этот человек вам неприятен?
— (В сомнении) Ну... Нет, не покажу... Но я не буду сама искать повода с ними заговорить и встретиться. Но если ко мне обратились, я обязательно все, что нужно, — сделаю. (Смеется)
— А вы часто ошибаетесь в людях? Думаете о человеке, например, хорошо, а он вдруг начинает вести себя не так, как вы ожидали?
— (В сильном сомнении и раздумьях) Нет, по-моему, нет. Я... Просто вот, может быть, это продолжение предыдущего вопроса... Постольку поскольку я с людьми не очень для меня приятными не продолжаю знакомство и, соответственно, уже ничего не жду... (Задумчиво) Но во всяком случае, мне кажется, что я не ошибаюсь.
(От предыдущей уверенности нет и следа — вопрос об отношениях не так понятен. Этика отношений — ролевая функция.)
— Как вы осуществляете свои дела, легко ли меняете планы?
— Планы? Есть, есть такое, конечно. (Задумчиво) Ну, в общем-то, если я почувствовала, что что-то уже не то, я понимаю, что надо менять.
— То есть вы легко это делаете?
— Вы лучше поподробнее вопрос мне обозначьте.
(Интуиция времени — референтная функция, самостоятельные решения по ней принимаются с трудом.)
— Представьте, вы наметили себе пойти и купить продукты, вдруг вам встречается соседка и говорит: «Ближайший магазин только что закрыли — там инвентаризация, а дальний — на ремонте со вчерашнего дня». Можете вы, например, принять решение купить те же продукты завтра, по пути с работы домой? Или все равно пойдете, потому что наметили купить все сегодня?
— Нет, нет! Нет, подождите (очень взволнованно), если совсем уже закрыт... (С решимостью в голосе) Значит, если я шла, предположим, и у меня была какая-то цель, и мне уже заранее сказали, что все, ты уже можешь туда не ходить? Ну, тогда да. Если я уже пришла в тупик и уже не могу продолжать то, что задумала, тогда я, конечно, поменяю свои планы (облегченно смеется). Но я должна дойти до цели сначала и понять, что это невозможно.
— То есть вы не поверите, что все соседние магазины закрыты?
— Нет, я могу и поверить, но если я чувствую, что та цель, которая у меня намечена, почему-либо могла быть не решена, то, конечно, я изменю порядок своих действий. Может быть, кто-то мне сказал, что не надо идти, или я сама вижу, что что-то изменилось...
— Но вам такая ситуация неприятна? Вы хотели бы довести до конца то, что наметили?
— Да! (Очень уверенно и определенно) Да-да-да! Меня в какой-то степени раздражает, если я не сделаю того, что я наметила. Я должна обязательно это сделать.
(Рациональность. Человек с трудом меняет цели, даже в мысленном эксперименте, пытается не менять планы, пока нет надежных подтверждений невыполнимости задачи.)
— Представьте, вас пригласили в компанию, где вы не слишком знаете всех, кто там присутствует, может, только нескольких человек, и то не слишком хорошо. Хозяева пригласили вас посмотреть фильм об их последнем путешествии. Как быстро вы разберетесь, в каких отношениях находятся между собой присутствующие?
— Минут за 15—20, наверное.
— Если даже там сидит человек 20? Вот так сразу и разберетесь?
— 20 человек? Ах, 20 человек? (С сомнением в голосе) Ну, в принципе, может быть... Нет, я просто думала, что человека 3—4... Ну, тогда, может быть, там... За час. Ну, нет, наверное, полчаса хватит.
— Вы уверены, что за 30 минут вам будет ясно, кто с кем пришел?
— Ну да... (Очень неуверенно)
— И вы в самом деле разберетесь, кто кого любит, кто с кем встречается, а кто с кем поссорился и потому сидит в дальнем углу. А может, даже там есть мужчина и женщина, которые не смотрят друг на друга, но уйдут с этого вечера вместе? Вам это все видно?
— (Совершенно растерянно) Ну, я даже таких подробностей не имела в виду. Я просто думала, кто там кому приходится — кто там сват, брат, сестра, муж (смеется). Более интимные вещи я, конечно, могу не понять... (Задумчиво, печально) Но так, в принципе, кто чей муж, кто чья сестра — вот так, я думаю, полчаса достаточно.
— А вот представьте, вы видите на этой вечеринке мужчину и женщину. Он ей говорит при всех что-то достаточно грубое, а на самом деле они любовники и просто стараются это скрыть от всех. Вы можете это понять?
— (С некоторым возмущением) Нет, это меня не интересует, кто там кому нагрубил... Меня это не интересует. (Смеется)
(Ролевая этика отношений. Человек считает, что разобрался в отношениях, если понял, кто чей брат или сват (перевод в аспект базовой структурной логики). Глубину истинных этических взаимодействий людей ему трудно представить, да и не хочется.)
— Как вы считаете, можно ли говорить о нравственном прогрессе в обществе? Понятно, что технический прогресс существует. А вот становятся ли люди лучше, нравственнее?
— (В большой задумчивости, нерешительно) Нравственный прогресс? Я не знаю, можно ли говорить... Это вы имеете в виду прогресс духовный?
— Как, на ваш взгляд, ведут себя люди — более нравственно, совершенствуется ли их поведение, становится ли больше гуманизма? Или же, наоборот, можно говорить о явном падении нравов?
— (С большим сомнением) Это, в общем-то, очень трудно сказать однозначно. Понимаете, трудно обнаружить здесь пропорцию, трудно. Где-то, может быть, есть, наоборот, какие-то всплески духовности. Я бы хотела уточнить — вы говорите о цивилизации в целом или же о каких-то культурных проблесках? О чем речь?
(Логику трудно рассуждать на такие зыбкие темы. Требуется уточнение задачи, ее локализация, определение понятий.)
— Есть ли, на ваш взгляд, тенденция к тому, что люди становятся гуманнее, человечнее? Поступают ли они более нравственно в наши дни по сравнению с прежними временами?
— Вы знаете что, мне кажется, в принципе есть. Конечно, есть тенденция к этому... Ну, хотя бы даже потому, что если раньше каждое государство было само по себе — отдельное, маленькое княжество, государство. Теперь мы видим объединенные государства. Можно говорить об объединенной Европе. И уже, конечно, в начале XX столетия речь шла об общепланетарном правительстве. Теперь ведь опять идет тенденция к этому. В конце XIX столетия уже возникала тенденция к объединению религий — теософские общества способствовали тому, чтобы это произошло. Теософские общества как раз и образовывались на фоне процесса объединения религий. И уже была тенденция восточной религии и западной религии к объединению.
(В конце концов по внешним политическим признакам делается заключение, несколько расходящееся с темой вопроса. Вопрос о нравственности успешно обойден.)
— Понятно, спасибо. Скажите, а вы любите путешествовать? Где вы были в последний раз?
— Вы имеете в виду далекие путешествия? В последний раз я была прошлым летом в Египте.
— Какие у вас впечатления?
— Почему-то у меня от Египта самое первое впечатление — это два цвета. Это голубой и желтый — цвет песка. Бежевый и голубой. И для меня теперь Египет — это, как ни странно... Если скажут «Египет», то это сразу два цвета — бежевый и голубой.
(Сенсорика — яркие и точные ощущения, на которые потом можно надежно опереться.)
— А говорят, там очень грязно.
— Есть. Но мы на это не очень смотрели. Мы там много ездили, много видели. Можно и грязь заметить, если уж очень копаться. Но общее впечатление от Египта — это два цвета. Грязь есть. Ну, ничего не сделаешь... Если объяснять, откуда это все берется, то есть... И страшные лачуги — все есть, и тем не менее у меня остались хорошие впечатления.
(В ответе проявляется интроверсия. Впечатления связаны с отношением к окружающему, а не с объективными особенностями этого места.)
— А вы считаете себя эмоциональным человеком или не слишком?
— Ну, не до такой степени, как некоторые.
— А случается ли вам расстроиться и сопереживать, когда вы смотрите фильм или спектакль?
— Могу расстроиться, конечно. Вот вчера я смотрела фильм Тарковского «Зеркало». Я над этим фильмом всегда плачу. Не знаю почему, но все время над этим фильмом плачу. (Смеется)
(Суггестивная этика эмоций. Человек поддается эмоциональному настрою окружения или произведения искусства помимо своей воли.)