В работах З.Фрейда обозначены основы психоаналитической традиции в социальной психологии, начиная с работы 1921 г. «Психология масс и анализ человеческого Я», интересующей нас более всего в силу общности поблематики с Дж.Л.Морено. Как показывают Г.М.Андреева, Н.Н.Богомолова и Л.А.Петровская[177], З.Фрейд переносит на представления о группе знания, полученные при работе с невротической личностью. Основным механизмом, определяющим связи людей в группе, оказывается идентификация каждого члена группы с лидером, в свою очередь, выступающая результатом переносов. Отношения с лидером строятся по типу отношений с отцом, они амбивалентны и конкурентны. Межличностные идентификации оказываются опосредованы идентификацией с лидером; лидер же нарциссичен и в силу этого независим от членов группы. В группе, указывал З.Фрейд, психические надструктуры отходят на задний план в связи с «упразднением» механизма вытеснения в группе и неструктурированной группировкой регрессивных явлений. З.Фрейд полагал, что групповые феномены представляют оживление филогенетической памяти о первобытной орде: внутригрупповые связи порождают желание овладеть групповым идеалом в виде группового вождя, способного уравнять в правах остальных членов группы. Борьба за внимание вождя приводит к компромиссному образованию – стремлению к равноправию в группе.
Позиции Дж.Л.Морено, как было показано, иные. Социометрические выборы могут основываться на переносе в том случае, если отношения поверхностны и не могут рассматриваться как Встреча. Однако развитие группы (как терапевтического сообщества) предполагают особые законы, в которых группа выступает в качестве особого организма, и объяснение внутригрупповых межличностных отношений не может строиться на основе простых аналогий с диадными взаимоотношениями.
Социально-психологическая ориентация в психоанализе, начавшаяся с работ З.Фрейда «Тотем и табу» и «Псхология масс и анализ человеческого Я», получила дальнейшее развитие в трудах его последователей, в частности, англо-американского психоаналитика У.Р.Биона (1897-1980), собственные разработки которого относятся к началу 50-х гг. и рассматриваются критиками и историками психологии как наиболее авторитетные в данной области. Его основные труды относятся к психологии групп и психологии психотического мышления. Анализ именно концепции У.Р.Биона в сравнении с концепцией Дж.Л.Морено обусловлен, в частности, тем, что между ним существовало интеллектуальное сотрудничество, на которое указывает Дж.Л.Морено, ссылаясь в 1949 г. на деятельность майора Биона в одном из британских госпиталей, где он организовал малые группы для выявления паттернов межчеловеческих напряжений и отношений, а также называя У.Р.Биона в числе тех, кто активно использовал социометрические методы отбора[178] .
У. Бион полагает, что группа может быть рассмотрена по аналогии с индивидом, и, соответственно, явления и механизмы индивидуального поведения и интраиндивидуального бытия (цели, психологические защиты) могут быть экстраполированы на бытие групповое. В основу им положены представления М.Клейн. У.Бион разделяет представления З.Фрейда о базальном присвоении, считая, что в результате интроекции и проективной идентификации группа сосредоточивает базальное присвоение на фигуре лидера, способного сплотить группу через формирование коллективного Сверх-Я, что способствует чувству общности и неповторимости группы. У.Бионом описаны два основных явления, характерные для каждой группы. Он обозначает их как модус рабочей группы и стиль базисных допущений (присвоений). Модус рабочий группы предполагает, что группа определяет задачи, разрабатывает цели, что способствует кооперации членов группы, по аналогии с тем, как целенаправленность способствует индивидуальной интеграции. Вместе с тем часто в группах не вырабатывается рабочий модус, и это выступает одним из предметов исследования в концепции У. Биона. Базисные допущения, выделенные У.Бионом, обозначаются как зависимость, борьба-избегание и спаривание, причем установки на соответствующее поведение не реалистичны, а фнтазийны и направлены внутрь индивида. Эти допущения представляют отвергаемую часть индивида, могут препятствовать достижению модуса рабочей группы, вызывают страх, но связанная с ними энергетика может быть продуктивно использована. Групповая ситуация рассматривается У.Бионом как регрессивная, реактивирующая психозоподобную тревогу и примитивные защиты (проективную идентификацию и расщепление), приближаясь к паттернам психотического поведения[179]. Подобные нарушения влияют на понимание индивидом как межличностной реальности, так и реальности интрапсихической, дезорганизуя как восприятие, так и самосознание.
Общим в этих позициях и позициях Дж.Л.Морено выступает, по-видимому, лишь тенденция рассмотреть группу как единый организм. Вместе с тем, если У.Бион идет от индивида к группе, то Дж.Л.Морено делает обратное – идет от межличностного бытия к индивиду, от ролей к самости, и суть реального – не абстрактного- индивида – социальный атом. Во-вторых, групповое бытие для Дж.Л.Морено не условие личностной регрессии, а условие прогрессирования, подлинного самораскрытия – при должной организации. Отметим, однако, что ряд авторов отмечают по этому и иным поводам, что в реальности взгляды Дж.Л.Морено не противоречат, в частности, названным психоаналитическим – группы могут быть тонко дифференцированы, в частности, по стилистике (стилистике управления и стилистике отношенческой), и в зависимости от этого на разных стадиях группового развития возможны различные варианты интериндивидуального и интраиндивидуального бытия.
К психоаналитической традиции в социальной психологии относят «трехмерную теорию межличностного поведения» У.Шутца, [180] в которой осуществлена попытка соединения психоаналитического подхода с рассмотрением групповой динамики. В данном случае имеет место прямая аналогия между биологическими потребностями и так называемыми межличностными – прежде всего в том, что те и другие направлены на обретение равновесия со средой, в первом случае биологической, во втором – социальной. Трехмерная теория строится на основе представлении о трех типах потребностей, существующих в пространстве межличностных отношений индивида. К ним относятся потребность в включенности в отношения (потребность быть включенным в группу), потребность в контроле над ними и потребность в любви. Постулируется наличие оптимального диапазона удовлетворения названных потребностей и, соответственно, отклонений в плане недостаточности или избыточности. Межличностная ситуация взрослого, по У.Шутцу, может воспроизводить межличностную ситуацию детства, и взрослое межличностное поведение может быть репродукцией детского. Патология личности генетически связывается с неадекватностью удовлетворения потребностей в детстве и выработкой специфических адаптивных поведенческих форм, сохраняющихся во взрослом возрасте в силу преемственности и непрерывности развития.
Так, потребность во включенности предполагает построение субъективно удовлетворительных отношений в группе и поддержании этих отношений. Отношения с родителями в детстве могут, наряду с относительно оптимальными, быть излишне интенсивными или недостаточными. Как следствие, могут возникнуть три варианта межличностного поведения: социальное (относительная норма), недосоциальное (недостаточная интеграция) и сверхсоциальное (избыточная обезличивающая интеграция). Норма (социальное поведение) представляет собой гармонию бытия-с-собой и бытия с другими; то и другое не представляет для субъекта проблемы и строится адекватно ситуации. Важнейшим моментом при этом является чувство субъективной значимости для других: оно и есть критерий включенности.
Недосоциальное поведение проявляется в интовертивных тенденциях ухода о группы в связи с чувством отсутствия значимости для других и соответствующей тревогой. Избегание взаимодействий означает невозможность проверки реалистичности тревоги и замыкает субъекта вне межличностного пространства. Сверхсоциальное поведение экстравертивно, субъект зависим от подтверждений своей значимости и ищет этих подтверждений, включаясь в большой объем межличностных отношений и презентируя себя соответствующим образом – через интенсивную общую внутригрупповую активность или обозначение своей значимости для группы в определенном отношении. В обоих случаях неадекватного межличностного бытия отсутствует уверенность в своей значимости для других, приводящая в одном случае к отчуждению, в другом – к поиску доказательств значимости. Эти тенденции, по У.Шутцу, во многом аналогичны двум из трех невротических типов по К.Хорни[181], характеризующихся невротической направленностью соответственно «от людей» и «к людям».
Потребность в контроле и ее реализация в группе зависят от меры родительского контроля за ребенком. Детская ситуация избыточного контроля (принуждающие отношения) репродуцируется как стремление к подчинению, отказ от власти и ответственности за себя и группу («поведение отказа»), в вариантах принятия чужой власти и пассивного протеста против сверхконтроля. Ситуация недостаточного контроля приводит к автократическому поведению, стремлению к власти и контролю за другими, активному протесту против чужой власти и борьбе за нее. Как тенденция к доминированию, так и отказ выступают как неадекватные защитные формы поведения, направленные на снижение тревоги, связанной с детским переживанием сверконтроля или неопределенности при отсутствии контроля. Этим двум типам поведения противополагается демократический, предполагающий возможность как принятия на себя ответственности, так и включения в отношения подчинения в зависимости от ситуации. Если в случае потребности во включенности ключевым оказывается чувство своей значимости, то в данном случае – чувство состоятельности, не нуждающееся в специальном подтверждении. Очевидны параллели с идеями А.Адлера, К.Хорни и представлениями Э.Фромма о механизмах и формах «бегства от свободы».
Потребность в любви в здоровом ее проявлении предполагает уверенность субъекта в том, что он при всех случаях достоин любви. Избыточность или недостаточность позитивных эмоциональных связей с родителями порождают тревогу относительно отсутствия или возможности утраты любви и приводит к появлению «недоличностного» или «сверхличностного» поведения. «Недоличностное» поведение строится как избегание эмоциональных связей и тесных взаимоотношений, тенденция сохранения эмоциональной дистанции (аналог невротической направленности «от других» по К.Хорни), «сверхличностное» - как тенденция устранять дистанцию и выстраивать близкие эмоциональные отношения (один из вариантов невротической направленности «к людям» по К.Хорни). «Личностное» поведение гармонично, предполагает возможность разнообразного построения отношений – и дистанцированных, и близких адекватно ситуации.
В зависимости от индивидуального проявляемого и ожидаемого от других поведения обозначаются возможности диадной совместимости в области включенности, контроля и любви по типу обмена, инициирующему типу и реципрокному типу.
Групповое развитие также описывается У. Шутцем в связи с включенностью, контролем и любовью. С его точки зрения, оптимум развития группы соответствует тесным эмоциональным связям, к которым группа в своем развитии приходит (если приходит) через этапы построения отношений включенности и власти. Аналогично, регресс группы предполагает переход от эмоциональных отношений и формально-властным и уход (выключение) людей из группы.
У.Шутц в 1960-е гг. стал одним из лидеров группового движения, в частности, движения групп встреч. (Центр по изучению человеческого потенциала был организован в Эзалене в 1962 г.) Его подход был назван «открытая встреча», и встреча была определена им как «способ установления отношений между людьми, основанный на открытости, честности, уверенности в себе, чувстве ответственности перед собой , самоконтроле, внимании к чувствам и сосредоточенности на «здесь и теперь» [182] Основное влияние на практику групп встреч в этом варианте оказали традиции телесно ориентированной терапии, однако логическими предшественниками групп встреч в целом и в варианте «открытой встречи» в частности считаются психодраматические группы и гештальт-группы[183].
К позиции У.Шутца - при достаточной ее авторитетности - высказывались претензии, часть из которых соответствует подходу к аналогичной проблематике со стороны Дж.Л.Морено. Одна из них обращена к слишком прямо выраженной «генетической ошибке», об опасности которой предупреждал З.Фрейд и которой теоретически противостоял Г.Оллпорт в сформулированном им тезисе «функциональной автономизации». Идея о фатальности предопределенности настоящего прошлым и сохранения значения прошлых событий в настоящем неоднократно вызывала возражения Дж.Л.Морено, и, соответственно, в полном смысле базовые представления У.Шутца отличны от таковых у Дж.Л.Морено. Отметим и то, что диадные отношения, которым главным образом уделяет место У.Шутц, для Дж.Л.Морено выступают лишь как один из вариантов наряду с рассмотрением других социометрических конфигураций. Вместе с тем внимание к различным уровням развития группы, на высшем из которых она определяется близкими эмоциональными отношениями и совпадением ожиданий (аналог эмпатии и теле), внимание к различным сторонам межличностных отношений и их динамике, стилистике властных отношений, акцент на демократических ценностях, несомненно, близки его позициям.