Клинический опыт показывает, что пациенты, относящиеся к той или иной диагностической группе, будут использовать специфические для этой группы типы защит и, следовательно, в ходе анализа будут преобладать те или иные специфические сопротивления. Однако в любом анализе проявляется
много различных форм сопротивления. Те клинические группы, которые мы описываем, редко представлены в чистой форме; большинство пациентов имеют некоторую смесь различных патологий, помимо того основного диагноза, который мы им ставим. Далее, в ходе анализа мы видим временный регресс и прогресс, что усложняет клиническую картину и распознавание типа сопротивления.
Примером этого служит случай мистера 3., который я использовал для иллюстрации анального сопротивления (раздел 2.52). Пациент имел орально-депрессивное невротическое расстройство характера. Однако в детстве он получил некоторую анальную травматиэацию, и поэтому он действительно переживал период анальной злобы, ненависти и ярости в той фазе анализа, которую я описал. Непосредственно до того периода его ненависть была тщательно изолирована и ограничивалась конкретными женскими объектами любви в его внешнем мире. Во время пика анальной злобы он сместил и спроецировал свой гнев и ненависть на меня.
Если мы сделаем краткий обзор типичных неврозов переноса, которые мы лечим аналитически, я полагаю, мы найдем, что в них преобладают следующие сопротивления:
Истерия: вытесненные и изолированные реактивные образования. Регрессия к фаллическим характеристикам. Эмоциональность, соматизации, конверсии, генитализации. Идентификации с утраченными объектами любви и объектами, вызывающими чувство вины.
Неврозы навязчивости: изоляция, уничтожение сделанного, проекции и тяжелые реактивные образования. Регрессия к анальности с реактивным образованием таких черт характера, как аккуратность, чистоплотность и скупость, которые становятся важными сопротивлениями. Интеллектуализация как сопротивление чувствам. Магическое мышление, всемогущество мысли, умственная жвачка. Интернализация враждебности и садистические реакции Супер-Эго.
Невротические депрессии: интроекции, идентификации, отыгрывание вовне, импульсивность и покрывающая защита. Оральная и фаллическая инстинктивность регрессивно искажены. Эмоциональность, контрфобическое поведение и установки, склонность к аддикциям и мазохизм.
Неврозы характера: в зависимости от того, носят ли они в основном истерический, навязчивый или депрессивный характер, их можно было бы описать как ригидные, Эго-синтонные, «молчащие» привычки, черты и установки (Freud, 1908; Abraham, 1924; W. Reich, 1928, 1929; Freud A., 1936, Ch.VIII; Fenichel, 1945a, Ch. IX).
2.55. Практическая классификация *«"■<•■♦*•«*■*'«*-»
Все классификации, описанные выше, имеют свои достоинства и недостатки. Клинический опыт, однако, говорит, что мне следует указать еще на один подход, который, по существу, является практическим. Я нахожу полезным отличать чуждые Эго сопротивления от Эго-синтонных. Сопротивления, чуждые Эго, представляются чужеродными, посторонними и странными разумному Эго пациента. Как следствие этого, такие сопротивления относительно легко узнавать и работать с ними. Пациент будет готов формировать рабочий альянс с аналитиком в его попытке анализировать такое сопротивление.
Следующий пример является типичным. Пациентка рассказывала ,,, быстро, почти запыхавшись, и я уловил дрожание в ее голосе. Она, казалось, отчаянно старается заполнить каждый момент аналитической сессии. Не было ни пауз, ни моментов рефлексии, а только излияние бессвязных фрагментов воспоминаний. В предварительных интервью у меня было совершенно определенное ощущение, что эта молодая женщина является невротически-депрессивной личностью. Не было свидетельств психотического или пограничного состояния. Я также знал, что она проходила анализ у уважаемого аналитика из другого города, который считал ее доступной анализу.
Я прервал пациентку и сказал, что она кажется испуганной и пытается заполнить каждую секунду сессии, словно боится замолчать хоть на мгновение. Пациентка ответила: она боится, что я буду критиковать ее за то, что у нее есть сопротивления, если она замолчит. Я с любопытством спросил: «Критиковать вас за сопротивления?» В ответ на это молодая женщина рассказала мне, что ей казалось, что ее предыдущий аналитик действовал так, как будто это был ее недостаток — иметь сопротивление. Он казался очень строгим, не одобряющим, и она чувствовала, что он считает ее совершенно недостойной психоанализа. Это напомнило ей об отце, который был очень темпераментным мужчиной и часто кричал на нее, когда она была ребенком, и называл ее «чертовым отродьем».
">;■!:!
Я полагаю, что приведенный выше пример демонстрирует чуждое Эго сопротивление. Он также показывает легкость, с которой образуется рабочий альянс с пациентом при анализировании такого сопротивления.
Давайте сравним эту ситуацию с Эго-синтонными сопротивлениями. Они характеризуются тем, что ощущаются как знакомые, разумные и целесообразные. Пациент действительно не чувствует их функцию сопротивления даже при внимательном рассмотрении. Такие сопротивления, следовательно,
труднее опознать аналитику, и пациенту труднее заключить рабочий альянс по отношению к ним. Такие сопротивления являются обычно хорошо укоренившимися, привычными паттернами поведения, чертами характера, иногда социальной ценностью для пациента. Реактивные образования, отыгрывание вовне, сопротивления характера, контрфобические установки и покрывающие защиты относятся к этой категории.
Приведу простой пример. Пациент приходил на аналитические сессии на две-пять минут раньше в продолжение двух лет анализа. В разное время я пытался привлечь его внимание к этой ригидности, но он никогда не видел в этом проблемы или чего-то, достойного анализа. Он допускал, что он пунктуален, но считал это достоинством, проявлением самодисциплины и характера. Я не настаивал на анализе этой черты, работал над другими аспектами его невроза, которые казались более податливыми.
В конце одной из сессий я сказал пациенту, что опоздаю примерно на десять минут на нашу следующую встречу, так как приду из университета. Пациент ничего не сказал. На следующей сессии он казался очень ажитированным. Он сказал мне, что был в ярости из-за того, что я опоздал, хотя и был предупрежден. Он обвинил меня в том, что я преднамеренно мучил его, поскольку я должен был знать, как он ненавидит опоздания (он никогда не упоминал об этом раньше). Он хотел сам прийти позже, но почувствовал непреодолимой силы побуждение прийти на свои «обычные» три минуты раньше. В комнате для ожидания он не мог сидеть спокойно. Он попытался уйти из офиса, но был остановлен мыслью, что если он «врежется» в меня в холле, я могу подумать, что он идет в туалет. Это была невыносимая мысль. ' У него не было никакого намерения идти в туалет, ни в коем случае. V^ Даже если бы у него было желание пойти, он бы не уступил ему, потому '■•' •**' что страшился возможности встретить меня там «лицом к лицу», i г. В действительности мысль, пришедшая ему сейчас, состояла в том, д vy что он пришел раньше для того, чтобы воспользоваться туалетом без риска «столкновения» со мной. Он бы скорее умер, чем допустил, . чтобы его «застукали со спущенными брюками».
После этой вспышки пациент замолчал. Я не говорил ничего. 3*Л Он продолжил печальным тоном: «Я внезапно осознал, что у меня новая фобия — страх встретить вас в туалете». Я мягко добавил, что это открытие было новым, а страх был все время. Он скрывался за его пунктуальностью.
Я полагаю, что этот клинический пример иллюстрирует проблемы анализирования Эго-синтонных сопротивлений. Они требуют дополнительной работы по сравнению с чуждыми Эго сопротивлениями. В действительности они должны сделаться ч)*кдыми Эго пациента до того, как будет завершен эффективный анализ. Другими словами, нашей первоочередной задачей будет помочь пациенту упрочить его разумное Эго по отношению к этому специфическому сопротивлению. Только если это будет сделано, сопротивление проявится как чуждое Эго. Потом уже можно надеяться получить историю данного специфического сопротивления и анализировать его. Когда пациент сможет понять исторические причины происхождения защитного сопротивления, он будет в состоянии различать свою прошлую необходимость в защите и неуместность этой защиты в настоящем.
Как правило, в начале анализа работают с чуждыми Эго сопротивлениями. Только после того, как пациент будет в состоянии сформировать реальный рабочий альянс, становится возможным начать поиски и работу над Эго-синтонными сопротивлениями. Эти сопротивления присутствуют с самого начала, но бессмысленно предпринимать что-то против них, пока пациент будет либо отрицать их значимость, либо будет только на словах пытаться анализировать их. Следует завершить определенную предварительную работу с чуждыми Эго сопротивлениями и достичь надежного рабочего альянса до того, как анализировать Эго-синтонные сопротивления.
Этот вопрос будет снова поднят в разделе 2.6. Читателю следует сравнить мнения В. Райха (Reich W., 1928, 1929), А. Фрейд (Freud A., 1936), Фенихеля (Fenichel, 1941) и Штербы (Sterba, 1951) по этому вопросу.