Обсуждая основную процедуру, как и некоторые специальные проблемы техники анализа сопротивления, мне кажется полезным сопоставить ее с двумя подходами, отклоняющимися от классического психоанализа. Мелани Кляйн и Франц Александер являются лидерами двух школ психоанализа, которые весьма резко отличаются по отдельным вопросам от классической позиции как в теории, так и на практике, в технике. Хотя эта книга посвящена главным образом так называемой классической психоаналитической технике, краткое описание этих двух отличающихся, но важных подходов может послужить прояснению некоторых существенных моментов. Обе эти школы внесли ценный вклад в психоанализ, хотя они также были и источниками острой дискуссии. В связи с этим студентам следует ознакомиться с их основными работами (Klein, 1932; Klein et al., 1952, 1955; Alexander et al., 1946). Здесь я мо-гу предложить лишь краткое изложение их взглядов на анализ сопротивления.
Прежде всего, поразительно, что термин «сопротивление» совершенно отсутствует в предметном указателе первых двух книг Кляйн, названных выше, и встречается лишь дважды в третьей. Однако, читая различные клинические примеры, можно установить, что Кляйн и ее последователи все-таки признают, что временами их пациенты находятся в оппозиции к аналитической процедуре. Но с этими клиническими находками они не работают так, как я описывал это на предыдущих страницах. Не делаются попытки сформировать рабочий или терапевтический альянс с разумным Эго пациента, чтобы дать ему возможность осознать и понять мотивы или форму, или историю его сопротивления (Zetzel, 1956). Все сопротивления немедленно интерпретируются в терминах, лежащих в их основе инстинктивных импульсов, которые аналитик переводит в специфические и детализированные фантазии, даже если они касаются довербального периода жизни. Клинические данные для их аналитических интерпретаций, на мой взгляд, довольно скудны, они редко представляют детальный материал случая, и интерпретации поразительно похожи для разных пациентов. Создается впечатление, что индивидуальная история пациента имеет небольшое влияние на развитие личности и невроза.
Я процитирую в качестве примера клинический материал из работы Торнера (1957, р. 286—287) в недавнем собрании работ кляйнианских аналитиков. Он описывает пациента с экзаменационной тревожностью и другими симптомами, который рассказывает сновидение: красные пауки вползают и выползают_из его ануса, и врач, который осматривает его, говорит, что он не в состоянии увидеть ничего плохого у него, на что пациент отвечает: «Доктор, вы можете ничего не видеть, но все равно они там». Аналитик, кляйнианец, работая с этим сновидением, интерпретирует его следующим образом: пациент чувствует, что его преследуют плохие внутренние объекты. Аналитик затем сообщает, что пациент принял эту интерпретацию с большим облегчением, после чего он дал аналитику «свежие инфантильные воспоминания», которые свидетельствовали о «хороших и помогающих объектах».
Опасно интерпретировать материал пациента, которого не знаешь, но один очевидный элемент сопротивления кажется ясным, а именно, что есть доктор, который не может увидеть ничего плохого у своего пациента, и пациент жалуется на это. Этот аспект сновидения проигнорирован. Возможно, было бы более правильно сказать, что здесь аналитик ушел от работы с сопротивлением путем погружения внутрь. Аналитик в этой ситуации пользуется кляйнианским клише об интерпретации «преследования» «плохими внутренними объектами». Здесь нет попытки рассмотреть текущие отношения пациента к аналитику или переживаний личного прошлого опыта, связанного с анальными обследованиями, некомпетентными врачами, красными пауками и т. п. Индивидуальными переживаниями пациента пренебрегают. Более того, аналитик, похоже, и не рассматривает готовность пациента встать лицом к лицу с инстинктивным содержанием; кажется, что не уделено никакого внимания проблемам дозировки или своевременности. Интерпретации наиболее примитивных инфантильных компонентов влечений или интро-екций делаются с самого начала анализа. Похоже, кляйнианцы работают со своими пациентами способом, который является карикатурой на техническое правило превращения бессознательного в сознательное. Они не рассматривают проблему присутствия или отсутствия разумного Эго пациента. Они делают одну интерпретацию содержания за другой, направленные, видимо, на какой-то компьютероподобный интеллект со стереотипным Ид.
Я участвовал в семинаре, посвященном вкладу Мелани Кляйн в психоанализ, под руководством Элизабет Цетцель на Зимнем собрании Американской психоаналитической ассоциации в декабре 1962 года. На семинаре было около двадцати аналитиков почти из всех штатов с различной подготовкой, интересами и опытом. Все соглашались, что Мелани Кляйн и ее последователи внесли ценный вклад в наше понимание ранних объектных отношений, самых ранних разновидностей ненависти и агрессии и особых форм примитивной враждебности. Было также общее согласие и в том, что последователи М. Кляйн игнорируют работу с сопротивлениями как таковыми, пренебрегают рабочим альянсом, не-
дооценивают личную историю пациента и рассматривают как универсальные детализированные, сложные фантазии довербального периода развития.
Александер и его последователи, как мне кажется, ударились в другую крайность. В то время как последователи Кляйн с самого начала анализа интерпретируют инфантильные инстинктивные влечения, которые стоят за сопротивлениями, школа Александера пытается работать с сопротивлениями с помощью различных манипуляций. Похоже, их целью является помочь пациентам избежать сопротивлений, прежде всего регрессии, которую они считают слишком изнурительной. Александер отстаивает манипуляцию частотой интервью, для того чтобы предотвратить слишком сильную регрессивную зависимость пациента, и, бывало, сокращал частоту встреч с пациентом до двух или даже до одной в неделю. Он считал, что аналитику следует предотвращать тенденцию пациента «погружаться в безопасный, комфортный невроз переноса» (Alexander et al., 1946, p. 33). Александер полагает, что когда пациент повторяет материал, который он привносил много раз ранее, стоит прервать лечение с тем, чтобы пациент «узнал, какие свои прежние затруднения он все еще сохраняет...» (р. 36). Более того, Александер полагает, что аналитику «следует поощрять пациента (или даже требовать от него) делать те вещи, которые он избегал в прошлом, и осуществлять эксперимент в той области деятельности, где ранее он потерпел неудачу» (р. 41).
Френч, сотрудник Александера, ясно определяет свои взгляды на работу с сопротивлениями, предостерегая от слишком большой веры в инсайт. Я процитирую отрывок из параграфа об обращении с враждебными импульсами: «Часто можно подойти к проблеме, вызвавшей враждебные импульсы, даже не затрагивая их. Зачастую можно элиминировать эти враждебные импульсы без того, чтобы прямо привлекать внимание пациента к ним, а просто помогая пациенту найти решение нижележащей проблемы» (Alexander et al., 1946, p. 131).
Очевидно, что эти методы обращения с сопротивлением, к которым призывают Александер и его последователи, не могут считаться психоаналитическими. Они, в сущности, манипулятивны и антианалитичны. Пациент не учится осознавать и понимать свои сопротивления. В этих методах инсайт не рассматривается как главное средство преодоления сопротивлений, нет попытки изменить структуру Эго. Всемогущий аналитик решает, с какими сопротивлениями пациент может иметь дело и каких он должен постоянно избегать. Это может быть эффективной симптоматической психотерапией, но это, конечно же, не психоанализ.
2.7. Технические правила работы с сопротивлениями
Здесь, я полагаю, мы можем более подробно остановиться на общих принципах, которыми мы руководствуемся в наших технических процедурах. Это не означает, что данные правила являются предписаниями или законами, скорее это опорные точки, которые определяют основное направление. Все правила должны использоваться гибко, то есть подходить пациенту, аналитику и ситуации. Любое техническое средство ценно только в том случае, если аналитик понимает клиническую проблему, способности пациента и цель, которую он пытается достигнуть. Можно достичь той же самой цели, идя более длинной дорогой, в обход, но во время длительного путешествия важно держать в уме «карту дорог», которая показывает местность, топографию, препятствия и т. д. Следующие правила и представляют собой такие путеводные указания. Они имеют практическую ценность, когда кто-то чувствует себя потерянным или неуверенно. Фрейд называл эти правила «рекомендациями», он не требовал никакого безусловного их принятия. Он чувствовал, что существует такое разнообразие психических констелляций и такое богатство определяющих факторов, что любая механизация психоаналитической техники ведет к снижению эффективности. Тем не менее он действительно полагал, что определенные процедуры полезны для обычной средней ситуации (Freud, 1913b, p. 123).