Реакция переноса у невротиков представляет собой отношение, включающее троих людей — субъект, объект из прошлого и объект из настоящего (Searles, 1965). В аналитической ситуации это пациент, какая-то значимая личность из прошлого и аналитик. Пациент, который начинает бояться своего аналитика так же, как он боялся когда-то своего отца, будет неверно понимать настоящее до тех пор, пока он находится в тисках реакции переноса (Fenichel, 1945a). Однако невротический пациент знает, что аналитик — это аналитик, а не отец. Другими словами, невротик может реагировать временно и частично так, как будто аналитик идентичен его отцу, но мысленно он может ясно различать аналитика, отца и себя самого. Говоря клиническим языком, невротический пациент способен отщеплять свое переживающее Эго от наблюдающего Эго. Он может делать это самопроизвольно или он может нуждаться в интерпретациях аналитика. г Невротические явления переноса базируются на следующих двух момен- .. тах: (1) способности индивида различать Я и объектный мир; (2) способности ,-. смещать реакции с репрезентации прошлого обьекта на объект в настоящем (Jacobson, 1964; Hartmann, 1950). Это означает, что у невротика есть организованное, дифференцированное Я, отдельное и отличное от его окружения, которое имеет способность остаться тем же самым в гуще происходящих изменений (Jacobson, 1964; Lichtenstein, 1961; Mahler, 1957 (см. Rubinfine, 1958) и Greenacre, 1958).
Очень маленькие дети еще не завершили процессов индивидуации и сепарации от матери. Дети постарше, напротив, жаждут новых объектов. Поэтому в ситуации лечения они не просто повторяют прошлое, а опробуют новые способы отношений (Freud, 1965). Психотики утратили свои внутренние объект-репрезентации и стремятся возместить чувство ужасной пустоты, создавая новые объекты (Freud, 1915b). Они склонны сплавлять и смешивать остатки Я и объект-репрезентаций. Более того, их мир полон частичных объектов, которые они интроецируют и проецируют в попытках построить или перестроить свои утраченные связи с объектами (Wexler M., 1960; Searles, 1963).
Одна из моих пациенток, имеющая диагноз «шизофрения», в течение многих лет была убеждена в том, что она сделана из мыла, и считала, что в этом виноват я. Эти идеи частично основывались на ее буквальном и конкретном принятии аксиомы: «Молчание — золото» и «Чистоплотность сродни праведности». Она чувствовала, что мои попытки заставить ее говорить приведут к потере ею «непорочного» молчания. Я использовал «грязные слова», и именно это превратило ее в мыло (отметьте путаницу Я и аналитика). Основной проблемой, однако, было ее ощущение пустоты, осознание потери своего мира объектов. Чувство, что она сделана из мыла, было как признанием этого> так и попыткой восстановления.
Такой тип установления связи с аналитиком очень сильно отличается от невротических реакций переноса. Читателю следует ознакомиться с работами Фрейда (Freud, 1915b; Freud, 1911a) и других авторов (Searles, 1963; Little, 1958; Rozenfeld, 1952, 1954) для дальнейшего ознакомления с клиническим и теоретическим материалом по феномену переноса у психотиков.
Следующее далее обсуждение лишь намечает некоторые проблемы, которые лежат за различиями в терапевтическом подходе к детям, взрослым невротикам и к психотикам (Freud A., 1965). Разделение Фрейдом (1916—1917) неврозов переноса и нарциссического невроза базируется на сходном основании. Нарциссические пациенты не будут способны устойчиво поддерживать анализируемые отношения переноса. Их отношение к терапевту будет изобиловать слияниями Я и объектных образов, примитивных предшественников идентификации (Jacobson, 1964). Существуют переходы между нарциссическими отношениями и объектными отношениями, как продемонстрировал Винникотт (Winnicott, 1953) в теории переходных объектов. Вдумчивому студенту для расширения представления о происхождении Я и объект-репрезентаций посоветуем прочесть работы Якобсон (Jacobson, 1964), Фенихеля (Fenichel, 1945a), Шпица (Spitz, 1957; Spitz, 1965) и Малер (Mahler, 1965). Я согласен с формулировкой Гринейкр (Greenacre, 1954), что матрицей трансферентных отношений является раннее единение матери и ребенка. Человек не способен переносить одиночество в течение длительного периода времени. Аналитическая ситуация мобилизует две прямо противоположные группы реакций. Сенсорная изоляция пациента на кушетке вызывает чувство одиночества, фрустрации и голода по объектным отношениям. С другой стороны, высокая частота визитов, большая длительность лечения и внимание к потребностям пациента вызывают у последнего воспоминания о ранней близости между матерью и ребенком.