Другое полезное правило, касающееся вопроса о том, когда мы вмешиваемся в ситуацию переноса, состоит в следующем. Аналитик будет позволять развиваться ситуации переноса до тех пор, пока она не достигнет оптимального уровня интенсивности. Теперь наша задача состоит в определении того, что такое «оптимальный уровень интенсивности». Это не является фиксированной величиной, а зависит от состояния Эго пациента и того, чего аналитик пытается достичь в данный момент. В сущности, мы хотим, чтобы переживание переноса было эмоционально значимо для пациента, но мы не хотим, чтобы он был им переполнен. Мы хотим, чтобы оно воздействовало, но не травмировало.
Обычно аналитик предпочитает, чтобы чувства пациента развивались спонтанно и их сила увеличивалась, пока какое-то сопротивление не помешает аналитической работе или их дальнейшему развитию. Если же сопротивления нет, аналитик будет ждать до того момента, когда интенсивность чувств переноса достигнет уровня, который сделает реакцию переноса неподдельной, живой для пациента, и тогда вмешается. Мы знаем, что эти чувства приносят ощущение убежденности, которому нет равных в процессе анализирования. Меньшие интенсивности реакций переноса могут привести к отрицанию, изоляции, интеллектуализации и другим защитным сопротивлениям. Большие интенсивности могут привести к травматическим состояниям, паническим реакциям, последующим регрессиям и избеганию. Оптимальная интенсивность приводит пациента к осознанию того, что его реакции переноса реальны и значимы. Когда это происходит, пациент готов работать аналитически с реакцией переноса, как с переживанием.
Примером такой ситуации может служить следующий случай. На очень ранней стадии анализа молодая женщина, играючи, поставила вопрос:
«Когда мне полагается влюбиться в Вас?» Сам факт, что она задала такой вопрос, говорн§ о том, что слабый позитивный перенос уже присутствует, но в тот момент он еще не стал для пациентки животрепещущей реальностью. Если бы я указал ей на то, что сам вопрос показывает, что такие чувства присутствуют, пациентка, весьма вероятно, отрицала бы или наполовину всерьез признала бы это и затем, играючи, продолжила ассоциировать. Именно так обычно происходит с кандидатами, когда они преждевременно анализируют позитивный перенос. В этом случае, как я описывал, я не делал такой интерпретации. Я только спросил, откуда у нее появилась такая мысль. После того как она рассказала, что слышала о том, что это случается, от своей подруги, проходившей анализ, я сказал пациентке, что не существует установленного правила, чтобы какое-то специфическое чувство развилось по отношению к аналитику; все, что ей следует делать, — это позволить своим чувствам приходить произвольно, и мы тогда попытаемся понять ее уникальные и индивидуальные чувства. Вскоре после этой сессии я заметил, что пациентка переживает усиление позитивных чувств по отношению ко мне. Она стала больше заботиться о своей внешности. Входя и уходя, она бросала на меня кокетливый взгляд, в некоторых ее замечаниях был легкий оттенок флирта. Однако поскольку пациентка работала аналитически и поскольку я был уверен, что интенсивность этих чувств увеличится, я не предпринимал попытки анализировать этот перенос в тот момент.
Через несколько дней пациентка заметила, что работа, дом и муж стали меньше интересовать ее. Казалось, что она думает о своем «анализе» почти все время; даже во время полового акта она, бывало, думала о своем «анализе». В этот момент я почувствовал, что интенсивность чувств переноса пациентки была такая, что они стали реальными и яркими и что работа над ними теперь была бы значительным переживанием и продвинула бы анализ. Поэтому в тот момент я вмешался и сказал пациентке, что, как мне кажется, ее чувства ко не входят в ее жизнь; я доминирую в ее жизни, даже в сексуальной. Я поддержал ее в намерении рассказать об этом, потому что это важно. Теперь пациентка начала работать серьезно, удивляясь тому, как сильны стали ее чувства любви ко мне. То, что было прежде, носило оттенок ветрености и игры. Теперь она была готова работать всерьез.
Важно осознавать, что способность пациента выносить сильные эмоции переноса будет сильно изменяться в ходе анализа в соответствии с качеством этой эмоции переноса и силой рабочего альянса. На ранних стадиях анализа пациент может вынести меньшую интенсивность, чем на более поздних. В общем, когдаэмоция появляется в переносе впервые, пациент будет способен вынести только относительно небольшое количество этой эмоции до того, как разовьется сопротивление, или он регрессирует. На ранних стадиях анализа необходимо тщательно оценивать, какой уровень эмоционального напряжения пациент может испытывать, чтобы это было для него значимым переживанием.
Преждевременное вмешательство может не оказать на пациента никакого эмоционального воздействия, в этом случае перенос только поможет пациенту интеллектуально обыграть вмешательство. С другой стороны, отсроченное вмешательство может привести к тому, что пациент почувствует эмоцию такой интенсивности, что будет затоплен ею или регрессирует. Для оценки силы Эго в данный момент аналитику необходимо сопереживать пациенту и знать, когда вмешаться. В первое время, когда возникают специфические реакции переноса, мы вмешиваемся раньше. Чем чаще конкретная эмоциональная реакция будет появляться в переносе, тем с большей вероятностью мы будем позволять интенсивности увеличиваться. Конечно, появление сопротивления будет показывать, что необходимо вмешаться. Вместе с тем следует иметь в виду эти общие соображения, если сопротивление не появляется.
Качество реакции переноса также может быть показателем той интенсивности чувств, которую может вынести пациент. Вообще говоря, если реакция переноса инфантильна, следует вмешаться раньше. Некоторые реакции переноса, например, ненависти или гомосексуальные, могут потребовать более раннего вмешательства, чем другие.
Состояние функций Эго пациента и в особенности состояние защит будет также играть роль в определении того, какую интенсивность реакций переноса может вынести пациент. Внезапное проявление новых чувств переноса, которые приводят пациента в недоумение и вызывают тревогу и стыд, будут требовать более раннего вмешательства, чем те чувства переноса, которые переживались прежде. Пациент больше склонен переполняться интенсивными чувствами переноса, когда его Эго истощено каким-то внешним событием. Болезнь ребенка, которая вызывает чувство вины и неосознанную враждебность, может являться таким событием.
Другое соображение, касающееся оптимальной интенсивности реакций переноса, состоит в следующем: как долго предстоит пациенту бороться с этими чувствами переноса до следующей сессии? Другими словами, оптимальная интенсивность будет также зависеть от частоты визитов и того, насколько близок будет следующий визит пациента. Перед каникулами или уикендами аналитику следует вмешиваться раньше и предупреждать слишком интенсивные реакции переноса по сравнению с тем, как бы мы поступили, если бы пациент пришел на аналитическую сессию на следующий день. Это важный довод в пользу пяти психоаналитических сессий в неделю. Если мы видим нашего пациента ежедневно, мы можем позволить проявиться интенсивным реакциям переноса, что приведет нас в прошлое, к наиболее важным событиям инфантильного невроза. Если же пациенты наблюдаются с такой частотой, что за каждой сессией следует интервал (скажем, три раза в неделю), то они познают, что интенсивные реакции переноса могут быть травматическими. Это горькое переживание и они не будут позволять себе развивать такие интенсивные чувства. Как следствие, их невроз переноса никогда не достигнет желаемой интенсивности, и некоторые аспекты инфантильного невроза никогда не будут достигнуты и разрешены.