За годы работы психологом мне довелось встретить много людей, страдающих депрессией, а также членов их семей, которые говорили: «Я не жду, что все вернется в свою прежнюю колею». Действительно, как может быть заново все то же самое?
Майк Уоллес в «60 минутах» рассказывал о своем выздоровлении после обострившейся депрессии: «Мало-помалу она лечится, она затягивается, и тебе становится лучше. Может быть, от нее остается небольшой шрам...»
У вас, как у сильного союзника, всегда останутся в душе опасения: «А не случится ли это снова? Готов ли я к этому? Готовы ли все мы к этому?». Но самый большой источник утешения — знание, что вы уже однажды прошли через это и готовы к тому, что это может повториться снова. Сильные союзники учатся использовать эти перемены, эти шрамы, оставленные пережитыми трудностями, как глубокие источники доверия и связи с вашими любимыми людьми.
Разумеется, здесь нет простых ответов. Моя работа с раковыми больными вновь и вновь подтверждает, что когда они рассказывают о том, как переносили эту страшную болезнь и боролись за выздоровление, они описывают второстепенные победы, при этом иногда превратно истолковывая пользу, которую они получили, преодолев эту болезнь. Они задают себе вопрос: «Неужели мне нужно было заболеть раком, чтобы вынести для себя эти уроки жизни?»
Ответ: «нет». Но те решения и стратегии борьбы, которые они приобрели в результате этой болезни, навсегда останутся гореть в их умах и сердцах. Некоторые люди, которым удалось победить рак, рассказывают о том, что они научились говорить «нет», устанавливать границы с семьей и друзьями; другие говорят об изменениях в их карьере и/или взаимоотношениях.
Но, несмотря на множество трудностей в жизни этих людей, все говорят об одном решении. С тех пор, как их поразил этот недуг, все стало по-другому. Но, как это ни удивительно, они не хотят возвращаться к тому, как было прежде. Как и Диана, они нашли новое нормальное состояние — новый способ жить, который, несмотря на все перемены, все-таки лучше.
Люди, выздоравливающие от депрессии, переживают аналогичный процесс. Размышляя над многими воспоминаниями о депрессии, написанными в последние годы, я обнаружил, что их авторы, подобно героям, вернувшимся с поля брани, подтверждают ценность жизни. Все они научились по-новому формулировать эти ужасающие переживания и находить в них что-то полезное — что-то, благодаря чему они выросли и изменились.
Уильям Стайрон, описывая свой опыт депрессии, цитирует первые строки из «Ада» Данте:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Позднее он сравнивает свое выздоровление с возвращением из ада, описанным Данте:
«Для тех, кто побывал в сумрачном лесу депрессии и кому знакома эта невыразимая агония, возвращение из бездны выглядит как восхождение поэта, с трудом продвигающегося из адской тьмы все выше и выше и, наконец, появляющегося там, где все выглядело для него как «сияющий мир». И тот, кто восстанавливает свое здоровье, почти всегда восстанавливает свою способность к спокойствию и радости».
Во многих воспоминаниях депрессия часто сравнивается с блужданием в потемках. И как только депрессия проходит, возвращается надежда и обновление. Всякий раз, когда я становлюсь свидетелем такого возвращения к жизни, я ловлю себя на том, что бессознательно напеваю песенку «Удивительная Грейс» и думаю обо всех известных мне людях, включая маму, которым приходилось бороться с депрессией.
В конце песенки я дохожу до строчки «Однажды я потерялся, а теперь нашелся...» и вспоминаю о тех, кто преодолел свою депрессию и испытывает огромную благодарность. Кэй Редфилд Джеми-сон в книге «Беспокойный ум» пишет: «После каждой кажущейся смерти, которая происходит в моем уме или сердце, возвращается любовь, чтобы воссоздать надежду и восстановить жизнь».