Основа психической жизни заложена в особых, хотя и отличных от физико-химических, но столь же прямых и нерушимых контактах организма со средой в форме перцептивных процессов (латинское слово “перцепция” означает восприятие).
Благодаря этим процессам перед субъектом развертывается панорама окружающей действительности во всем великолепии ее явлений, предметов и их чувственных качеств (зримых, слышимых, осязаемых, вкушаемых и т.п.), позволяющая ему постоянно находиться начеку и не просчитаться в своих действиях, чтобы не погибнуть.
Перцептивные процессы порождаются органами чувств. Слово “чувство” как и понятие о чувственности требует применительно к перцетивным процессам уточнения.
Мы привыкли говорить, что чувствуем звуки, запахи, температуру и другие качества вещей. И используем тот же речевой оборот, говоря, например, о чувстве удовольствия или страха.
Описываемые явления - это “собственность” субъекта. Сколь живописно ни рассказывать слепому от рождения о цветах, он никогда не узнает видимое зрячему.
Описание страха останется непонятым тем, кто его не пережил. И одно и другое принадлежит испытывающему их существу. Природа же их различна. Правда, порой говорят, например, о неприятных звуках или радующих глаз цветах. В этом случае осознаются в нерасчлененности явления различного порядка. Потребовалось разграничить их терминологически. Органы чувств назвали рецепторами (от латинского “реципере” - получать). Таким же психическим состояниям, как удовольствие, отвращение, страх и др. дали имя “эмоции” (восходит к латинскому “эмовио” - потрясаю).
Принципиальность подобного разграничения, при всем том, что как перцептивные (данные рецепторами), так и эмоциональные явления неотчуждаемы от субъекта, очевидна. Среда, в которой существует организм, и он сам живут собственной самобытной жизнью безотносительно к тому, воспринимаются они рецепторами либо нет. Служба этих органов и состоит в том, чтобы собирать непосредственно чувствуемые данные как об этой среде, так и о том, что происходит с самим организмом.
Рецепторы (органы чувств) это сигнальные устройства, информирующие субъекта о независимой от него реальности. Они непрерывно оперируют с множеством атакующих организм раздражителей. Добываемая же ими информация, вылавливаемая из потоков физико-химических стимулов, служит не для чувственного созерцания субъектом окружения, где ему предназначено выжить, но для поведения в нем. Поэтому ошибочно полагать, будто ощущение и восприятие сводятся к отражению внешнего мира, к запечатлению свойств и форм предметов, действующих на рецепторы. По сигналам рецепторов субъект строит образ этого мира, сверяя с ним каждый момент и шаг своих действий. Соответственно, в этом образе содержится “запрос на будущее”, поскольку нет действия, которое не было бы движимо задачей, которую еще предстоит решить, но решить в условиях, отличных от тех, при которых внешние раздражители “здесь и теперь” бомбардируют рецепторы. Отсюда перцептивные процессы, будучи укоренены в непосредственных контактах организма со средой, включают элемент прогнозируемости предстоящих, еще нереализованных, но вероятных контактов. Это вовсе не означает, что вероятные встречи организма с непрерывно меняющейся средой заранее представлены в сознании. Ведь перцептивная (включая мышечную чувствительность) информированность о будущем присуща также лишенным сознания животным.
Может показаться странным, что животное “забегает вперед”, не ограничиваясь наличными стимулами, воспринимаемыми органами чувств. Но без этого оно вовсе не могло бы проектировать свое поведение на путях к целевому объекту. Оно порой выжидает этот целевой объект, даже когда оно застывает в неподвижности, стало быть, заранее имеет его чувственный образ.
Русский ученый А.А.Ухтомский сравнил в этом отношении поведение щуки с поведением “рыбьей мелочи”, которую хищник созерцает (конечно, имея перед собой изменчивую чувственную картину происходящего в водной среде), прежде чем схватить добычу. У него заранее имеется своего рода эталон направленного на искомый объект действия, которое предстоит совершить, и, естественно, что этот эталон дан ему в перцептивном образе.
Рецепторы (органы чувств) - это лишь начальные периферийные звенья - производства - перцептивных процессов. Воспринимаемая ими энергия внешних раздражителей трансформируется в процессы нервного возбуждения, которые устремляются в центры головного мозга по центростремительным, так называемым афферентным (от латинского “афференс” -приносящий) нервам. Здесь, в корковых зонах больших полушарий, развертывается огромная работа по анализу, преобразованию и оценке поступающей с перцептивной периферии информации.
Современная физиология с помощью микроэлектродов (очень тонких проводов) регистрирует процессы в различных зонах и даже отдельных нейронах (нервных клетках головного мозга) в те моменты, когда стимулируются рецепторы. В этой же высшей центральной инстанции складывается с ориентацией на показания рецепторов программа действий организма во внешней среде. По этой программе работает мышечная система. Схема перехода от восприятия рецептором внешнего импульса к головному мозгу и от него к исполнительным органам (их назвали эффекторами) - мышцам была намечена в XVII веке французским ученым Р.Декартом. После него она была названа рефлексом. Этот термин восходит к латинскому слову “рефлексус”, что означает “повернутый назад”, “отраженный”. В данном случае имелось в виду, что внешний раздражитель, воздействующий на один из периферийных участков организма, отражается от мозга к мышцам, т.е. “назад” к тому, что происходит на периферии тела. Дальнейшие исследования привели к открытию нервного механизма, так называемой рефлекторной дуги. образуемой связью через мозг центростремительного нерва с центробежным. Этот механизм мыслился автоматически срабатывающим (подобно работе сердца и других внутрителесных органов), независимо от участия в нем сознания, психики, перцептивных процессов.
Мысль о том, что и эти процессы можно в определенном отношении уподобить рефлексу, была обоснована русским ученым И.М.Сеченовым. Речь шла о подобии, а не о тождестве нервных и психических процессов. Качественное различие между ними не менее важно, чем сходство.
Рефлекс вызывается физическим раздражением рецептора. Перцептивный же (психический) процесс возникает, когда внешний, физический стимул приобретает характер особого сигнала, несущего информацию о внешней по отношению к организму среде, ее объектах и их качествах.
Степень объективной верности информации является решающей для успеха или неуспеха действия. В течение миллионолетий естественный отбор истреблял живых существ, у которых рецепторы воспринимали объекты как кривое зеркало. Стало быть, в отличие от рефлекса не физический раздражитель, а сигнал, превращенный в психический образ, запускает в ход “машину тела”, неотступно направляя ее работу по всей траектории, ведущей к цели.
Рецепторы контролируют эту траекторию, с тем чтобы действия строились по их сигналам-образам соответственно происходящему в окружающей среде, причем информация о том, как выполняется действие, непрерывно поступает “обратно” в мозг. Этот механизм был назван обратной связью. Детально изученный российским ученым Н.А.Бернштейном, он был назван “рефлекторным кольцом”. Новая схема сменила прежнюю схему “рефлекторной дуги”, которая, рисуя связь рецепторов с эффекторами (мышцами), предполагала, будто действие стимулов на рецепторы завершается ответной реакцией мышц.
Давно было открыто, что мышцы отнюдь не являются “бесчувственными” органами, что они обладают чувственностью и что в них также находятся рецепторы. Однако вопрос о том, в чем предназначение этой чувственности, какую работу выполняют эти находящиеся на вооружении мышц рецепторы, оставался неясным. Легче всего было связать эту чувствительность с ощущением боли. Ни один жизненный феномен не является зряшным. Также и боль следует рассматривать как ценнейшее приобретение биологической эволюции, ибо она же относится к категории важнейших сигналов, но сигналов, дающих знать о состоянии организма. Между тем изучение органов чувств натолкнулось на особую чувствительность мышечной системы, показавшую, что ее рецепторы выполняют познавательную функцию по отношению к внешней среде, участвуя в построении ее психических (перцептивных) образов. Наиболее глубоко это было выявлено немецким ученым Г.Гельмгольцем, ко многим заслугам которого перед мировой наукой относится разработка учения о перцептивных процессах, более конкретно - о слуховых и зрительных восприятиях.
Изучая зрительное восприятие, Гельмгольц сосредоточился на исключительно важной роли мышц, приданных глазным яблокам. Наши глаза непрерывно “бегают” по окружающей предметной среде. Мышцы, изменяя положение глаз, обеспечивают зрительную перцепцию. В опытах Гельмгольца перед глазами ставилась призма, искажающая образ предмета. Но испытуемые постепенно научались видеть этот предмет правильно и это достигалось благодаря тому, что работа мышц вносила коррективы в искаженное восприятие.
Высоко ставя достижения своего учителя Гельмгольца, Сеченов разошелся с ним в оценке роли перцептивных процессов (ощущений), которые присущи органам движений - мышцам. Согласно Гельмгольцу и многим другим исследователям, при мышечной работе субъект испытывает ощущения иннервации, т.е. ощущения того, что именно он придает нервные импульсы этой работе. Это означало, что рецепция в данном случае относится к состоянию мышц, напряженность которых и воспринимается субъектом. Сеченов принципиально иначе оценил мышечную рецепцию. Он ввел представление о “темном мышечном чувстве”. Говоря о его “темноте”, он подразумевал под этим его очень слабую, с трудом улавливаемую человеком (в отличие от показаний других рецепторов, в особенности высших - зрительного, слухового, осязательного) осознаваемость. Сигналы, поступающие от работающих мышц, Сеченов отнес, как явствует из его формулы, к разряду “чувств”. Однако следует помнить, как уже сказано выше, о многозначности, “двуликости” данного термина. В контексте сеченовской мысли его следует трактовать как синоним деятельности рецепторов, воссоздающих внешнюю действительность не как феномен, относящийся к категории эмоций (см. выше).
Этим, однако, дело не ограничивается. Ведь и в интерпретации Гельмгольца реакция мышц сопряжена с некоторым классом ощущений, т.е. перцептивных процессов. Различие в воззрениях двух исследователей в том, что Гельмгольц относил эти процессы за счет состояний, испытываемых организмом, согласно же Сеченову мышцами строятся чувственные, перцептивные образы объективного мира, т.е. образы того, что существует вне организма и независимо от него. Это было принципиально новое слово в объяснении перцептивных процессов. О том, что перцепция - зрительная, слуховая, осязательная и любая иная - тесно связана с двигательной активностью, давно уже было установлено и изучено, но никто до Сеченова не придавал этой активности особого познавательного значения. Что же именно познается во внешнем мире благодаря деятельности мышц? Согласно Сеченову - основные формы существования этого мира, а именно пространство и время. Рецепторы, скрытые в мышце, - это главные органы их чувственного восприятия, посредством которых строится образ внешней реальности.
Таким образом, представление об обратной связи обогатилось новыми признаками. Головной мозг как “центральный пульт управления”, отправляя к рабочим органам свои команды, получает обратно сигналы не только об их исполнении этими органами, но и о пространственно-временных координатах того жизненного мира где совершается действие.