СЕНСОРНЫЕ ОБРАЗЫ

Первоэлементами психической жизни человека и живот­ных служат сенсорные образы. Этот термин введен, чтобы отграничить чувственный психический образ от любого другого, прежде всего умственного (например, теоретического) и художественного (запечатлеваемого в произведениях ис­кусства). Термин восходит к латинскому “сенсус”, означаю­щему чувственное восприятие. Но как уже сказано, чувст­венную основу перцептивных процессов следует отличать от эмоциональных состояний.

Предметностьобраза Первый фундаментальный признак сенсорного образа - его предметность. Среда, в которой действуют живые существа, является по своим материальным свойст­вам физико-химической. Но об этих ее свойствах, преобра­зуемых в чувственные качества (в виде цветов, звуков и др.), субъект никакого непосредственного знания не имеет. Знание об этих материальных раздражителях, воспринимаемых ре­цепторами, добывается сложными путями на высоком уровне развития мысли, когда успехи физики и химии позволяют открыть и объяснить закономерности таких природных сил, как электромагнитные волны, звуковые колебания и т.п.

Между тем живые существа, приспосабливаясь к своей сре­де, имеют дело не с этими силами. Среда, в которой они реша­ют свои жизненные задачи, не “растворена” в них и имеет совершенно другой облик, а именно - предметный. При этом под предметом в данном случае следует понимать не отдель­ную, замкнутую в своих пространственно-временных конту­рах “вещь”, а любой внешний по отношению к субъекту фрагмент реальности (будь то ветер или небесный свод, засе­дание ученого совета или лыжная гонка, не говоря уже о мно­гообразии человеческих лиц, голосов и поз). Рецепторы вы­лавливают в потоке внешних раздражителей те, что способны служить значимыми для организма сигналами, из “мате­риала” которых непрерывно интегрируются сенсорные образы предметов. Заметим, что предметность сенсорного образа трактуется ошибочно, если рассматривается не как первоос­нова перцепции, а как вторичный продукт.

В некоторых теориях за первооснову чувственного знания о действительности принимаются элементарные ощущения, которые возникают при воздействии на рецептор отдельного раздражителя. Такое мнение возникло, когда перцептивные процессы стали изучать в лабораторных условиях. Рецепторы препарировали, расчленив на элементы в целях исследования как физиологического, так и психологического. Физиологи, раздражая порознь различные нервные волокна и клетки ка­кого-либо рецептора (глаза, уха, кожи и др.), фиксировали наблюдаемые при этом эффекты. Когда пытались не только ответить на вопрос о том, какие изменения происходят при этом в нервном волокне или в нервной клетке, но интересова­лись также реакцией субъекта, то оказывалось, что этот субъ­ект осознавал какое-либо отдельное чувственное качество или его интенсивность в виде цвета, звука или других сенсорных феноменов, которые не носили характера предметных обра­зов, присущих естественным перцептивным процессам.

Подобные феномены и были названы ощущениями. Им при­дали значение исходных элементов психики. Укрепилась вер­сия, согласно которой ощущение представляет собой простей­ший психический процесс-“кирпичик”, лежащий в фундаменте всей психической жизни. (В философии это мнение преврати­лось в доктрину, известную как сенсуализм.) Подобная версия оказала влияние и на работу первых лабораторий эксперимен­тальной психологии. Тем более что психологию, в те времена еще молодую науку, создавали вчерашние физиологи. Их ис­следовательская программа сводилась к анализу специально натренированным субъектом состава своего сознания. Испы­туемому предписывалось фиксировать при воздействии внеш­них раздражителей, что же именно он воспринимает “внутри себя”, но не во внешнем предметном мире. Если в его самоотче­те появлялись намеки на что-либо внешнее, человеку инкрими­нировалась “ошибка стимула”, т.е. подмена внутрипсихических состояний внешними стимулами. Это направление, доминиро­вавшее в первую эпоху становления психологии в качестве са­мостоятельной науки, было сосредоточено на поиске элементов сознания как сенсорных нитей, из которых соткана чуждая всякой внешней предметности “чистая” психическая ткань.

Таким образом, и со стороны физиологии, занятой “энер­гией” отдельных рецепторов, и со стороны психологии, заня­той поисками особых “атомов сознания”, перцептивные процессы оказались разделенными на два уровня - лишенные предметности “чистые” ощущения и представленные в обыч­ном человеческом сознании образы внешних предметов. Та­кое представление о двух уровнях чувственного познания (отражавшее, как уже сказано, результаты искусственного препарирования в лаборатории реального, всегда предметно­го сенсорного образа на “атомы”, которые в действительно­сти являются его осколками) потребовало создания гипотез, способных объяснить механизм превращения “беспредметных” ощущений в образы окружающей среды.

Пришлось предположить, что для такого превращения не­обходима дополнительная работа сознания, благодаря которой удается относить внутрипсихическое ощущение к внешнему объекту. Иначе говоря, направлять информацию, полученную извне, “обратно” к ее источнику - предметной действительно­сти. Возникли концепции, согласно которым ощущения, соеди­няясь различными способами с другими ощущениями, превра­щаются в восприятие внешнего объекта. Такое восприятие, тем самым, выступило как нечто вторичное, как результат переработки и обобщения сенсорных данных, которые сами по себе якобы лишены предметности.

В действительности жизненность любого прецептивного про­цесса предопределена его сопряженностью с предметным миром. Любой чувственный элемент таит информацию об этом мире.

Целостностьобраза Носящее искусственный характер расщепление перцептивных процессов на чувственные качества двух уровней - а) “чис­тые, первозданные ощущения” и б) комби­нирования этих ощущений в сложные комплексы, которые принято называть восприятиями, препятствовало адекватному объяснению не только предметности, но и целостности сен­сорного образа. Ничего не оставалось, как считать эту целост­ность результатом обобщения знаний об отдельных свойствах и качествах предмета, получаемых в виде различных ощуще­ний. (Именно так обычно излагается этот вопрос.) В этом слу­чае считается, что сперва психика обретает лишенный упоря­дочивающего начала сенсорный материал, затем он организу­ется в образ воспринимаемого предмета благодаря вмешатель­ству этого начала. Отсюда сенсорный образ трактуется в ка­честве происходящего из двух источников. В роли исходного для него материала выступают эффекты воздействия на телес­ный орган внешних, независимых от субъекта раздражителей. а роль конструктора из этих отдельных эффектов целостного образа отводится субъекту, производящему внутренние пси­хические операции. Поскольку же организм способен жить только потому, что его действия в окружающем мире управ­ляются целостными образами внешних объектов, субъект, обобщающий сенсорные данные, возводился в ранг главного фактора, определяющего объективный характер взаимоотно­шений между организмом и средой. Субъект тем самым ока­зывался последней причинной инстанцией. Получалось так, что, объясняя способ восприятия организмом действительности (в форме целостных чувственных образов), он сам в объясне­нии не нуждается. Такой подход не мог удовлетворить психо­логов, искавших независимые от субъекта основания целост­ного характера перцепции.

В психологии возникало и набирало все больший научный авторитет направление, которое доказывало, что целостность изначально присуща сенсорным образам. Этим направлением стала гештальтп-сихология, о важнейших положениях которой уже говорилось выше.

Константность Организм существует в непрестанно меняющейся среде. Его перцептивные про­цессы, имея важнейшее жизненное предназначение, осваивают лишь малые фрагменты этой среды, образуемой неисчисли­мыми потоками актуальных и потенциальных раздражителей. Условия, в которых организму приходится сообразовываться с ними, вынуждают рецепторы действовать таким образом, чтобы доставлять информацию, ориентирующую на относи­тельно постоянную величину предметов, их форму и цвет. Эта особенность построения сенсорного образа называется кон­стантностью (от лат. “констанс” - постоянный). Констант­ность сенсорного образа величины предмета сказывается в том, что удаление этого предмета на определенное расстояние не ведет к уменьшению восприятия этой величины вопреки тому, что на поверхности рецептора такое удаление четко воспроизводится. Если бы образ величины предмета изменял­ся в зависимости от расстояния, на котором этот предмет отстоит от сенсорной системы, адекватное поведение организма вообще было бы невозможно. Известный психолог Л.С.Вы­готский приводит такой пример: животному, которое опаса­ется хищника, последний должен казаться на расстоянии ста шагов уменьшившимся в 100 раз. Так обстояло бы дело, если сенсорному образу величины не была присуща константность. Образ сохраняет информацию о реальной величине вопреки стимулам, запечатлеваемым рецепторами.

Это же относится и к образу формы воспринимаемого объ­екта. Образы, например стола, как и образы стоящих на нем тарелок, сохраняют константность, под какими бы углами зрения мы эти вещи ни рассматривали. Относительным по­стоянством отличается и образ цвета. Кусок мела в полдень отражает в 10 раз больше белых лучей, чем аналогичный ку­сок в сумерки. Тем не менее и в сумерках мел воспринимается как белый, а уголь и при ярком освещении как черный.

Конечно, перцептивные процессы не могли успешно вы­полнять свое предназначение в общей жизнедеятельности организма, если бы в созидаемых ими сенсорных образах игнорировалась непрерывная изменчивость условий сущест­вования. Но в потоке изменений благодаря этим образам выделяется нечто стабильное, относительно инвариантное, без чего контакты организма со средой были бы в принципе невозможны. Эта инвариантность постигается при непре­рывной коррекции образа, она производится с двух сторон: со стороны оценки внешних влияний (например, как сказано, удаления предмета на известное расстояние) и со стороны оценки внутренних изменений (например, уменьшения зри­тельного образа на сетчатой оболочке глаза). Механизмы коррекции могут быть как достающимися по наследству (гене­тически обусловленными), так и приобретенными в индиви­дуальном опыте.

Константность, будучи важнейшей характеристикой сен­сорного образа, сохраняется в определенных пределах. С боль­шой высоты люди могут восприниматься, как муравьи. Если субъект оказывается в ситуации, в которой не может полу­чить сигналы, на основании которых оценивается удален­ность предмета, образ этого предмета не несет информации об его величине. Это же относится к форме, цвету и другим объектам перцепции.

ОсмысленностьобразаПерцепция нераздельно связана с интеллектуальной активностью, т.е. психическими операциями, применяемыми при решении умственных задач. Одной из та­ких операций является отнесение воспринимаемого объекта к определенной категории, т.е. категоризация. Это предполага­ет отбор признаков, используя которые субъект принимает решение об отличии данного объекта (явления, события) от других и принадлежность к предполагаемой категории. Здесь применяется, как считает американский психолог Д.Брунер, стратегия, включающая ряд стадий: первичную категоризацию (предварительная перцептивная “изоляция” объекта); поиск признаков, уточняющих предполагаемое отнесение к данной категории (например, автомобиль такой-то марки); подтвер­ждающую проверку (ведущая к ослаблению стимулов, имею­щих несущественное значение) и завершение проверки, даю­щее основание категоризовать объект с высокой степенью ве­роятности. В целом перцептивный процесс выступает с этих позиций как процесс принятия решения, основанный на ис­толковании признаков и умозаключений.

Сама категория может рассматриваться как набор правил, указывающих на характерные признаки, способ их комбини­рования, пределы, в которых они могут варьироваться, и др. Следовательно, кажущаяся простой и самоочевидной перцеп­ция (например, опознание автомобиля) представляет собой выстроенный посредством сложной интеллектуальной страте­гии сенсорный образ объекта.

Сказанное делает очевидным неразлучность сенсорного образа с прошлым опытом субъекта, осмысливающего этот образ. В общепсихологическом плане это означает внутрен­нюю связь перцептивных процессов с мнемическими и интел­лектуальными. К этому следует присовокупить зависимость сенсорного образа от мотивации. Так, например, под влияни­ем страха безопасные предметы начинают восприниматься как угрожающие, ибо “у страха глаза велики”. Восприятие лица может существенно различаться в зависимости от нега­тивного либо позитивного отношения к нему.