Известный французский этнолог-африканист Марсель Гриоль каждый год по несколько месяцев жил среди одного из самых загадочных племен Тропической Африки – догонов Мали. В конце концов, он ощутил потребность пройти вместе с их юношами инициацию, чтобы, по словам великого африканского философа и поэта Леопольда Сенгора, «узнать их по-настоящему». Такова магнетически притягательная сила одной из самых ранних и суровых церемоний дистанцирования первобытного человечества от своей альма-матер» – зоологического мира.
Процедура инициации объединяет в себе знаковую половую идентификацию индивида путем искусственного удаления из гениталий физиологических реликтов противоположного пола и провозглашение его социальной зрелости. Она открывает путь к полноправному участию в собраниях – палабрах, мужских или женских союзах, ко всем видам традиционной деятельности, включая создание собственной семьи.
В наши дни обычай инициации распространен во многих странах африканского континента. Там он остается не просто живописно-экзотической картинкой далекого прошлого, а весьма существенной социальной, демографической и психологической проблемой. По данным различных источников, только бессмысленно-жестокой операции клитеродектомии (эксцизии) было подвергнуто от 80 (Всемирная медицинская ассоциация) – 90 (издающийся в ЮАР журнал «Ливинг») до 130 («Эмнисти Интернейшнл») миллионов наших современниц, причем примерно 20 процентов из них умерли от заражения крови, другие подверглись инфицированию СПИДом, сильным стрессам, психологическим травмам.
Всемирная медицинская Ассамблея (Будапешт, 1993) приняла специальное Положение об увечьях женских гениталий (УЖГ). В нем перечисляются различные способы эксцизии от надреза крайней плоти клитора до «обрезания фараона», или удаления клитора и малых половых губ и наиболее характерные виды нанесения вреда здоровью: кровотечение, инфицирование, заражение крови, столбняк, гангрена, сильнейший болевой шок, ужасные рубцы, гинекологические и урологические осложнения и хронические болезни. Ассамблея резко осудила участие врачей в таких процедурах, сделав упор на поддержку образовательных программ. Но профессиональная медицина не может существенно уменьшить вред, наносимый здоровью инициируемых. Поскольку в этом ритуале заложены недоступные европейской логике эстетический момент и этический компонент (иначе возникают затруднения с созданием собственной семьи), то десятки миллионов девушек и юношей, презирая боль и опасность инфицирования СПИДом, идут на риск, минуя медицину. И вот как это выглядит.
«Обнаженные, с телами, вымазанными золой и маниокой, юноши и девушки приближаются, танцуя на ходу. Головы их выбриты, глаза блестят. Юношей поджидает старик, увешанный амулетами и с ножом в руке. Девушек поджидает старуха. Старик и старуха тщательно заточили свои ножи на плоском камне, на который предварительно поплевали. Уже их помощники набрасываются с дубинками на очередного испытуемого, идущего неверной походкой. Ведь ему говорили, что, если он не выдержит даже небольшой боли, его нельзя будет назвать мужчиной и следует, по обычаю, убить. Но страшащиеся самой мысли о смерти, все новые и новые подростки присоединяются к группе неофитов. Кровь, стекая из раны по ногам, при каждом движении пачкает других: испытуемые тесно жмутся друг к другу. Однако полагается делать вид, что тебе совсем не больно. Вот почему они пляшут и поют. Равнодушные к их мучениям, старик и старуха продолжают свое дело. Девочки ждут, танцуя на месте. Старуха приближается к ним, выхватывает одну из танцующих, грубым движением раздвигает ей ноги, сильно сжимает что-то пальцами, оттягивает и отсекает одним ударом ножа и, даже не оглянувшись, бросает назад эти кусочки горячей, кровоточащей плоти, иногда они попадают кому-то в лицо. Упав на землю, они становятся добычей собак».
Так описывает сцену коллективного обрезания и эксцизии в знаменитом романе «Батуала», удостоенном Гонкуровской премии, Рене Маран, антильский негр, уроженец Мартиники, много лет проработавший в странах Западной Африки.
Этот жестокий обряд, совершаемый только один раз в двенадцать лун, венчает длинный ряд испытаний, которым подвергаются с незапамятных времен подростки обоего пола, живущие по традициям первобытного строя. Непосредственно перед ним юноши и девушки два-три месяца обитают обособленно. Ни с кем, кроме наставников, они не общаются, не смеют играть и смеяться, питаются только травами и кореньями, выполняют опасные поручения (пройти в одиночку безлунной ночью через кладбище или сквозь сумеречные джунгли в соседнюю деревню, вбежать в специально подожженную старую хижину и вынести оттуда какие-то предметы, оставленные там «духом» и т.д.). И все это для того, чтобы более основательно сосредоточиться на социальном значении и ответственности перехода в давно манящий мир взрослых.
Все испытания надо пройти мужественно. Не дай Бог, во время обряда дернуться, вскрикнуть от боли, застонать, даже просто ойкнуть. Кара может быть неадекватно жестокой. Есть опасность прослыть неудачником, ндуду, с которым никто не захочет дружить, вступать в брак, заводить детей, даже просто общаться, что обрекает молодого человека на роль отшельника в своих краях, лишенного поддержки и защиты «родного» возрастного класса. Даже когда старик, проводящий инициацию, чтобы усилить впечатление от нее, плюнул на кровоточащую после обрезания рану жеваным перцем пири-пири, юноша – герой романа камерунского писателя Фердинанда Ойоно «Старый негр и медаль» не издал ни звука, боясь опозорить предков. «Неужели ж я допущу, чтоб им было стыдно за своего правнука?! Ведь меня обрезали, и колдун плюнул стручковым перцем на мою рану. А я не плакал», – гордился он собой.
Словом, в 15 – 16 лет (иногда процедура откладывается до 21 года) африканским подросткам предстоит расставание с детством и юностью. Перед ними маячит дверь в мир взрослых. Однако открыть ее не так уж легко. К сожалению, не всем это удается. Апогеем длительного процесса проверки знаний и умений, мужества и терпения испытуемых является процедура инициации. Впрочем, подспудно подготовка к ней начинается еще в детской хижине. Там есть своя возрастная дифференциация, последовательное посвящение (например, пять ступеней в детских союзах малийских бамбара) в новые возрастные группы. Они сопровождаются не только своего рода экзаменом относительно умелости и сметки, но и мини-инициациями: нанесением на лицо и тело шрамов, насечек, татуировок, иных узоров, выбивание или подпиливание резцовых зубов, прокалывание или прорезание мочек ушей и т.п. Может быть, этим и ограничится со временем обряд инициации. Во всяком случае, такой подход более толерантен, нежели прямой административный запрет.
Ритуальная «смерть» как новое «рождение»
Подлинная же инициация, означающая «смерть» подростка – сына матери и «рождение» взрослого – сына отца, сопровождается не просто демонстрацией возможностей отныне полноправного члена традиционного общества, но и связанным с новым социальным статусом специальным акцентированием его половой принадлежности, обретение «знака» сексуальной идентификации. Дело в том, что объективное противоречие между полами занимает в структуре первичного социума место не менее фундаментальное, чем дифференциация возрастная. Потребность его регулирования, улаживания, гармонизации реализуется целой системой субъективных действий, включая ритуальные. Не случайно инициация осуществляется в период наступления не только физической и психологической возможности трудиться и решать общественные вопросы наравне с другими, но и полового созревания.
Надо сказать, что время инициации выбрано достаточно удачно. Помимо полового и трудового созревания, возраст посвящения во взрослые связан с приостановкой разбега эволюции правого полушария за счет начинающегося ускорения в развитии левого полушария мозга. При этом инстинктивно-имитационное, стадно стереотипное поведение в известном смысле уступает место все большему осмыслению, индивидуализации, оптимизации. Это связано с известным замедлением реакции на события, в корне отличной от импульсивного, порывистого и часто необдуманного поведения подростков. Затяжка в сроках инициации могла бы привести к отказу от нее значительной части молодых людей, обретших собственные представления о смысле жизни и индивидуальных путях его реализации.
Конечно, феномен пола сложен и многослоен. Он связан не только с внешними признаками, например, «устройством» гениталий. Пол индивида «запрограммирован» и на хромосомном, и на эмбриональном, и на гормональном, и на генитальном, и на психологическом (включая структуру мозга), и на поведенческом уровнях. Этим в значительной мере оправдано исходно раздельное в определенный период воспитание детей и подростков в традиционном социуме. Действительно, мальчики более подвижны, активны, агрессивны. Девочки, напротив, психологически более толерантны, предпочитают тихие игры типа домоводства, охотно возятся с малышами.
Но если на заре Истории жестокий обряд инициации, возможно, помогал отличить «готовых» людей от первоначально весьма схожих с ними внешне палеоантропов, то сегодня он подчас трактуется верхушкой тайных женских ассоциаций как ритуальная форма дистанцирования не только от своих мужчин, но и от чужого ненавистного им Запада.