Согласно традиционным представлениям, весь мир – двуполый, лишь единство обоих полов составляет полноценный социальный организм, способный к продолжению рода. Наука подтвердила, что первые семь недель после зачатия зародыш остается сексуально нейтральным или бисексуальным. И только потом развиваются половые различия, причем в течение первой половины беременности «в сторону» девочки, а лишь потом в случае получения специальных гормональных команд в виде андрогенов формируется мальчик. Почему-то этот эмбриональный нимфизм носит в гинекологии название «принципа Адама». Следы исходного «раздвоения» пола несет в себе каждый индивид. Ядром процесса инициации выступает «освобождение» организма от «присутствия» в гениталиях признаков такого рода двойственности: обрезание крайней плоти как реликтового остатка неразвившейся женской вагины и удаление клитора как миниатюрного, не получившего развития зачатка мужского члена, а иногда и малых половых губ.
В условиях антисанитарии, разгула СПИДа и появления лихорадки Эбола это бессмысленное варварство, наверное, самое тяжкое из неоднозначного наследия традиционной цивилизации. Рассказы очевидцев рисуют еще более жуткую, нежели в романе «Батуала», картину «добровольной» и опасной для жизни пытки. Нередко хрупкую девушку, лежащую на земле, держат за ноги и плечи грузные пожилые женщины, а третья (иногда простой крышкой от консервной банки) совершает «операцию» сразу над несколькими десятками мучениц. В лучшем случае рану заливают баночкой йода или его местного растительного заменителя. Немудрено, что значительная часть инициируемых погибает от заражения крови, занесенных инфекций, психического или болевого шока. Специалисты оценивают долю жертв этой церемонии в одну пятую, при том, что ежегодно ей подвергается примерно два миллиона юных африканок. Другие теряют способность к деторождению, становясь отверженными в родном социуме. Третьи лишаются сексуальной эмоциональности, превращаясь в бесчувственные биологические рожальные машины, теряющие естественный интерес к индивидам противоположного пола и, следовательно, не дающие никакого повода для ревности и сами ее неспособные испытывать.
К слову, гибель во время подготовки к инициации и самой процедуры считается позорной дурной смертью. Она не сулит ничего хорошего покинувшему таким образом сородичей за чертой жизни. Мне припомнилась в данной связи непропорционально высокая подростковая смертность от травматизма (каждая шестая смерть) в странах Африки согласно статистике Всемирной Организации здравоохранения. Не является ли причиной распространение здесь обычая инициации? Кстати, Конвенция о правах ребенка, принятая единодушно Генеральной Ассамблеей ООН по инициативе Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) 20 ноября 1989 г., провозгласила неотъемлемое право ребенка на защиту от жестокого обращения, пыток, трудовой практики, наносящей ущерб здоровью. И хотя эту конвенцию безоговорочно поддержали все без исключения африканские государства, практическая реализации ее положений пока что сильно отстает от современных правовых концепций и гуманистических устремлений мирового сообщества. Мне кажется, что сегодня африканской женщине легче стать депутатом парламента или министром (их в Африке больше, по сравнению с Россией), чем избежать бессмысленно-мучительной и опасной эксцизии.
Местной интеллигенции предстоит решить головоломную задачу вылущивания из старинных обрядов и ритуалов изуверских компонентов. Их стараются психологически мягко заменить спортивно-художественными мероприятиями, позволяющими молодым людям демонстрировать свою мужественность и женственность в гуманных и полезных для здоровья формах. Кроме того, уходит в прошлое хранящее отблеск былого соперничества грубо-примитивное противопоставление полов.
Возможно, этому препятствуют в чем-то сходное отношение к женскому полу и ритуальное обрезание, присущие исламу, энергично проникающему в Африку. Во всяком случае, тенденция слияния анимистических традиций и мусульманских веяний ощущается достаточно отчетливо. Подчас обряд инициации по африканскому сценарию проводят сельские марабуты, выполняя функции старейшин. С другой стороны, угасанию традиций способствуют демографические факторы. В городах о них стали забывать, но в сельской местности царят представления, берущие начало в каменном веке. Более того, применяются особые ритуалы, призванные уберечь от скверны молодежь, уходящую в города, и очистить от нее же при возвращении (такое иногда случается) в родные пенаты. Сутолока города перемалывает племенные различия, ритуалы, оттенки мировосприятия. Колея жизни здесь иная, хотя она сохраняет традиционный привкус. В мерном шагании индивида по тысячелетиями отшлифованным ступеням возраста ритуал обретения статуса взрослого, создание семьи, рождение детей, появление внуков, переход в группу старейшин и общую с собственными внуками половозрастную половину племени. Что ждет их, когда подрастут? Какой будет их дверь в мир взрослых? Надеюсь, иной!