В развитии общественных и естественных наук можно выделить критические точки развития или же деградации, выявив векторы, определившие дальнейшее движение мысли ученых. Если обратиться к истории общественной мысли и науки в нашей стране в 30-50-е годы, то в ней легко обнаружить критические временные точки, выступающие в качестве аналога года «великого перелома» в СССР, которым, как известно, был объявлен 1929 г. Для философии в этой роли выступил 1931 г. – дата опубликования постановления ЦК ВКП(б) «О журнале "Под знаменем марксизма"», после чего философская мысль от рекомендованного в 1922 г. В.И.Лениным углубленного изучения гегелевской диалектики ускоренным темпом покатилась к уровню, задаваемому написанным И.В.Сталиным разделом «О диалектическом и историческом материализме» в четвертой главе «Краткого курса истории ВКП(б)». Год 1938, когда вышел в свет «Краткий курс», был переломным не только для истории партии, но и для гражданской истории СССР. Годы «великого перелома» могут быть указаны и для других наук. К примеру, 1948 г. стал таким для всего цикла биологических наук после разгрома, который им учинил Т.Д.Лысенко на августовской сессии ВАСХНИЛ, и 1950 г. – для филологических наук, когда они насильственным образом оказались оплодотворены публикацией брошюры Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Именно в 1950 г. произошел второй «великий перелом» в развитии психологической науки (первый следует отнести к 1936 г., когда были разгромлены педология и психотехника). Второй «перелом» осуществила Объединенная научная сессия АН и АМН СССР, посвященная учению И.П.Павлова. В дальнейшем ей присвоили имя «павловской».
На сессии были сделаны два главных доклада. С ними выступили «верные павловцы» К.М.Быков и А.Г.Иванов Смоленский.
Таким образом, два человека оказались во главе целого куста наук: физиологии, психологии, психиатрии, неврологии, дефектологии да и вообще всей медицины. Происходили трагические события (увольнения «антипавловцев», глумление, вынужденные покаяния, инфаркты).
Сессия с самого начала приобрела антипсихологический характер. Идея, согласно которой психология должна быть заменена физиологией высшей нервной деятельности, а стало быть ликвидирована, в это время не только носилась в воздухе, но и уже материализовалась... Особо подчеркивалось, что психология не отвечает принципам диалектического материализма. Что означало в те времена отлучение науки от диалектического материализма? Тогда всем было ясно, какие могли быть после этого сделаны далеко идущие «оргвыводы».
На сессии психологи отстаивали свое право на существование, которое оказалось под смертельной угрозой. При этом они вынуждены были прибегнуть к тому, что может быть названо «тактикой выживания». Она не сулила каких-либо побед, но во всяком случае могла предотвратить окончательное поражение науки – ее полную ликвидацию.
Под угрозой оказывалось само существование предмета психологии как самостоятельной науки, а не сателлита физиологии внешней нервной деятельности.
Если бы в резолюции съезда было сказано, что психология не имеет своего предмета, то это означало бы ее уничтожение. Такого рода опыт уже был – уничтожены педология, психотехника, генетика, психосоматика. Поэтому основной пафос и смысл выступлений психологов на съезде – отстаивание предмета своей науки, причем любыми способами.
Между тем, полное искоренение психологии, по всей вероятности, в этот период не предполагалось. Скорее всего, построение психологии сталинской эпохи намечалось как продолжение гимназического курса психологии. Последнее ограничивало ее развитие, но не уничтожило полностью. Сколько-нибудь серьезное изучение личности человека, его духовного мира, межиндивидуальных взаимодействий и т.д. полностью исключалось.
Отрицать, что люди в чем-то различаются, было все-таки нелепо. После «павловской» сессии такой предмет исследования был найден – это индивидуальные психофизиологические свойства нервной системы человека: сила, уравновешенность и подвижность нервных процессов, и к их изучению надолго свелась вся психология личности.
Отправляясь от работ И. П. Павлова о типах внешней нервной деятельности, Б.М.Теплов и его ученик и сотрудник В. Д.Небылицын сделали попытку углубить понимание природы темперамента. Психофизиологические свойства нервной системы проявляются прежде всего в особенностях темперамента: скорости, интенсивности, темпе психических процессов и состояний. Изучение темперамента – задача, безусловно, достойная, ее решение занимает ученых со времен Гиппократа и Галена, но для периода «павловской» сессии она оказалась и достаточно удобной, не нарушающей «законопослушание» ученых, так как темперамент не характеризует содержательную сторону личности (ее мотивы, ценностные ориентации, сомнения, веру и неверие и т. п.), не выявляет бедность или богатство душевной жизни человека. Душа человека оставалась забытой на обочине дороги, по которой двинулись многочисленные исследователи.
С течением времени удельный вес психофизиологических исследований существенно снизился, но принципы изучения личности, сложившиеся в предшествующий период, еще долго сохраняли свою инерцию.
Административный произвол лишал науку творческого начала. Однако психология при всех потерях выстояла, вышла из анабиоза, в 60-70-е годы она даже понемногу начала набирать скорость, используя ускорение, которое придало ей осуждение культа личности. В последнее время психология получила новые импульсы для развития. Трудное прошлое – хороший учитель. Психологи не забывают его уроки.
На протяжении долгого времени сохранялся миф о якобы благотворном влиянии «павловской» сессии на развитие психологической науки. Историю психологии, как и предлагал К.М.Быков, делили всего лишь на два периода: «допавловский» (до 1950 г.) и «павловский». Где-то с середины 50-х годов, в особенности после XX съезда, положение стало меняться: крайности антипсихологизма времен «павловской» сессии явно начали преодолеваться, хотя это и вызывало неудовольствие «верных павловцев».
Вынужденное следование «компетентным» рекомендациям «павловской» сессии предельно сузило рамки психологического исследования, сводя их, главным образом, к единственно разрешенной проблематике – «психика и мозг». И хотя некоторые психологи (к примеру, А.Р.Лурия, Б.М.Теплов, В.Д.Небылицын и другие) и в самом деле обогатили психофизиологию значительными работами, основная масса психологов занималась наполнением своих сочинений к месту и не к месту ссылками на Павлова.
Таким образом, было полностью блокировано и с трудом в дальнейшем восстановлено развитие социальной психологи и психологии личности как социального системного качества индивида. Углубленное изучение личности в ее связях с окружающим миром, его экономическими и политическими проблемами представляло серьезную опасность существующей системе и поэтому исключалось из научного обихода фактически до середины 60-х годов.
Вместе с тем, полностью исключить проблему человека и его особенностей уже было невозможно. Необходимо было произвести такой поворот в исследованиях, который не исключал бы личности человека из круга задач психологии и в то же время мог позволить обойти все острые углы ее рассмотрения, связанные с обращением к представленности человека в социальном окружении.