Можно ли предположить, что в нормальном психотерапевтическом процессе терапевт станет кричать на клиента. Я не беру во внимание крайне редкие исключения (Алексейчик).
И вдруг священник закричал сверху:
— Неужели ты за два шага уже ничего не видишь?
Окрик прозвучал гневно. Это был крик против воли, против правил психотерапевтического процесса. В крике звучит голос не профессионала, а голос человека, голос человеческого отчаяние. Отчаяние собственного бессилия, в котором неспособность помочь, в котором боль по потере души человеческой. Крик как последняя, отчаянная попытка достучаться до сознания погибающего человека
Имеет ли право психотерапевт, священник кричать, выходить из себя, т.е. выражать свои чувства, которые его волнуют в момент психотерапевтической сессии, бурно реагировать на поведение клиента?
Этот вопрос можно поставить и по другому имеет ли право психотерапевт входить в Я-ты отношения по М. Буберу, в отношения любви в смысле понимании А. Маслоу и Э. Фромм.
Мы застали нашего героя за терапевтической беседой в то время, когда проблема задержании К., задержки в его развитии, приняла угрожающие размеры. Время, отпущенное на спасение, заканчивается, потенциальное, спящее “ты” клиента не разбужено, дальше наступает смерть физическая. Т. выбрал путь раскрытия внутренних сил и тенденций, путь помощи в актуализации собственных сил клиента. Но клиент-то ожидал от священника четкую позицию и правильные взгляды на происходящее драматическое, непонятное событие в его жизни. Он хотел, чтобы ему “навязали” (М.Бубер) правильную позицию и правильные взгляды.
Что происходило в душе священника мы можем только догадываться но одно несомненно: перед собой он явственно увидел погибающую душу и уже “ничто на свете не сумеет пробудить ее” (А. Экзюпери).
И вдруг — крик (для К. это было вдруг, но этот крик выходил из всей логики неудавшегося терапевтического сеанса). Данный крик был уже не крик, способный разбудить спящего, а крик одной души по поводу гибели другой души.
Еще одна ремарка. К. так и не освободился от неудобной позы, в которую его сознательно поставил священник. Заискивающая поза должна была подтолкнуть страдающего к какому-нибудь самостоятельному действию. Хотя было изменению пространственного расположения, но наш герой не мог нарушить то, что шло сверху в прямом и тем более в переносном смысле этого слова. Он так и оставался в позиции заискивающего