человека, третья - его характер. Здесь преодолена и исторически предшествовавшая
односторонность понимания личности, которое сводилось, в основном, к характеро-
логии, и последующая ограниченность, состоявшая в сведении личности к потреб-
ностно-мотивационной сфере (что было свойственно и современным Рубинштейну
динамическим теориям личности), а также в отрыве способностей как раздела общей
психологии от личности. Ананьев отметил как самую главную заслугу Рубинштейна -
его понимание личности как интегративной системы. Сознание, согласно Рубинштейну,
осуществляет четыре взаимосвязанные функции - регуляцию психических процессов,
регуляцию отношений личности с миром, регуляцию деятельности, и, выступая в
качестве самосознания - рефлексию самого способа жизни, поступков и мыслей
человека. На наш взгляд, основным в концепции личности, предложенной Рубин-
штейном, явилось то, что он, вслед за III. Бюлер, рассмотрел личность не как
обособленную субстанцию, а в специфическом для нее масштабе жизненного пути, его
особом времени и пространстве. Тем самым была преодолена определенная
абсолютизация в трактовке категории и проблемы деятельности: теперь личность
могла рассматриваться не только соотносительно с деятельностью или ее видами, но и
с жизненным путем в целом, в котором деятельность занимает определенное место.
Книга "Бытие и сознание" (1957) представляет собой дальнейшую линию разра-
ботки вопроса о природе психического: здесь проблемы предмета психологии осно-
вываются на философско-методологическом принципе детерминизма. В "Основах"
Рубинштейн связывал определение психики с двумя ее характеристиками - со-
циальной, с одной, и физиологической, с функционированием мозга - с другой стороны.
Неправомерно приписанное Рубинштейну в процессе критики "Основ" авторство
теории "двойной детерминации" заставило его не просто отвергнуть критику, а ос-
мыслить самую проблему детерминации психики.
Как ни парадоксально, штудируя труды А.Д. Александрова, П.Л. Капицы,
А.Н. Колмогорова в физике и математике - в области этих точных наук, Рубинштейн
Мы бы добавили к этим трем модальность "должен", выражающую необходимость и социальную детерминированность личности. Однако, сохраняя последовательность, Рубинштейн определяет здесь именно психологическую сущность личности, искал аналоги подходов к природе психического как совершенно уникального явления и одновременно принадлежащего к всеобщим закономерностям бытия.
Теперь он преобразует самое детерминационное уравнение, посредством которого
природа психики могла бы быть строго закономерно объяснена. Ставшую привычной и
стереотипной причинно-следственную связь он предлагает заменить новой формулой,
звучащей до непонятности просто: "внешнее, преломленное через внутреннее". Сме-
лым методологическим ходом Рубинштейн проводит аналогию между физическими
явлениями, имеющими свои закономерности (и, в частности, в зависимости от изме-
нения температур по-разному реагирующими на эти изменения), и психическими
явлениями, которые онтологически также принадлежат к явлениям бытия, а потому
имеют собственные специфические закономерности, преломляющие воздействия на
них тех или иных условий или причин. Психику он предлагает представить не только
как отражение реальности - она "противодействует" оказываемым на нее воздейст-
виям, сопротивляясь, преобразует их, проявляя свою сущность, относится к ним
избирательно.
В чем заключалась парадоксальность методологического хода Рубинштейна? Зна-
чительная часть психологов, будучи не в состоянии объяснить специфику психического
как высшего уровня организации "материи", сводила его к низшему, а именно -
материальному. Это сведение базировалось на двойных аргументах - философском
утверждении первичности материи, и общепринятом психологическом понимании
объективности как непосредственной данности, т.е. материальности. Рубинштейн,
сближая психику со всеми другими способами существования (организации), правда, не
материи, а бытия^, отвлекаясь, абстрагируясь от ее идеальных характеристик, сбли-
жает ее закономерности с закономерностями любого уровня организации сущего,
которое обнаруживает эти закономерности при взаимодействии с другим сущим.
Формула "внешнее через внутреннее" приобретает специфичность, когда ставится
вопрос о типе закономерностей, которые свойственны, скажем, психофизиологичес-
кому уровню, в отличие от психического уровня организации, а этому последнему - в
отличие от высшего сознательного, личностного уровня. Глубочайший уже для
психологии смысл этой формулы заключался в том, что она позволяла отказаться от
признания исключительной роли социальной детерминации в определении психического
(на чем настаивал ряд психологов и что вполне отвечало идеологии того времени) и
отстоять специфику внутренних, т.е. собственных закономерностей психического.