Психоанализ как герменевтическая и объясняющая наука.

Прежде чем предпринять попытку классификации психоанализа, я хотел бы обсудить еще три важные работы, в каждой из которых под­нимается вопрос: Какой наукой является психоанализ — объясняющей и отвечающей понятию естественной науки или приближающейся к ис­кусству толкования, т. е. ориентированной герменевтически?

1. Ганс-Юрген Меллер. Психоанализ — объясняющая наука или ис­кусство толкования? (1978).

2. Пит К. Куипер. Заговор против чувств. Психоанализ как герме­невтика и естественная наука (1976).

3. Юрген Кернер. От объяснения к пониманию в психоанализе (1985).

Как это уже проделывал психолог Мейнард Перрец (М. Perrez, 1972), исследователь науки Ганс-Юрген Меллер применяет к психо­анализу очень жесткие мерки, ориентированные на естественные науки. Он проверяет, действительно ли психоанализ представляет — в соответ­ствии с упомянутой выше схемой Гемпеля-Оппенгейма — научные объ­яснения. Если психоанализ это делает, значит он в состоянии не только давать объяснения явления в прошлом, но и высказывать прогнозы, которые в последствие могут оправдаться. Опираясь на научно-теорети­ческие критерии, Миллер приходит к выводу, что в отличие от теории поведения психоанализ невозможно подвергнуть эмпирической провер­ке. Таким образом, его следует классифицировать скорее как искусство толкования или герменевтический метод. Меллер на этом не останавли­вается и задает следующий вопрос: Как можно подтвердить толкование? Для этого Йорг Зоммер в своей новой книге «Диалогические методы исследований» (1987) предложил следующие критерии: критерий соот­ветствия (содержание и выражение сознания должны соответствовать друг другу), критерий связности (истолкования должны быть взаимо­связаны) и критерий практики (истолкование оказывается пригодным в жизненной практике). Помимо монологического подтверждения истолкования посредством реакции пациента («Да, так оно и есть! Теперь у меня словно пелена с глаз спала»), сюда добавляется диалоги­ческое подтверждение, заключающееся в том, что партнеры обсуждают в диалоге предложенные истолкования и сходятся на одном из них (кри­терий согласия).

Два других автора — психоаналитики Пит К. Куипер и Юрген Кер­нер — решают проблему альтернативы («естественная наука или гумани­тарная наука») в пользу принятия обеих альтернатив: «и то, и другое». Это значит: всякая односторонность только во вред. Куипер подчерки­вает, что односторонняя естественно-научная ориентация упускает из виду субъективную компоненту «человеческого удела» и жизнь чувств в целом. Поэтому его книга носит название «Заговор против чувств».

Односторонний способ констатирует лишь полуправду. Вместе с тем, Куипер допускает, что в психоанализе существуют и причинные (каузальные) объяснения, когда, например, говорится, что изменение произошло потому, что «пребывание переживания в сознании» оказа­лось для сознания настолько болезненным, что в конце концов оно не смогло его переносить. При этом (при всех оговорках в отношении каузального мышления) возникает причинно-следственное отношение «если... то...» между «вытеснением» и «проявлением» невротического симптома, например: если состояние осознания для Я невыносимо, то мысль вытесняется (хотя бы ценой невротического симптома!). Другие примеры такого причинной связки: «Если меня покинет некий важный для меня человек, то я буду грустить», «Если меня будут преследовать, .то я обращусь в бегство.»

Правда, тяжелые психические обстоятельства не всегда приводят к причинной связи, в смысле линейного причинно-следственного мыш­ления. Согласно Грегори Бейтсону (1972), мы скорее имеем дело с циклическим мышлением, которое обращается во множестве самых разных систем. По этой причине системно-теоретическую локализацию Лоренцером психоанализа в центре треугольника между психологией, социо­логией и биологией лучше было бы представить в виде пересекающихся окружностей, где область всех трех систем находится на их общем пере­сечении, а остальные области соприкасаются лишь с двумя или с одной (см.табл.5).