Общение можно определить как взаимодействие двух или более людей по поводу обмена между ними информацией познавательного или аффективно‑оценочного характера. Это основное условие развития человека, в отсутствие других людей так и не приобретающего признаков личности [5, 7].
М.И. Лисина отмечала, что не любое взаимодействие может быть названо общением, а только такое, в котором присутствуют следующие признаки [7, 14]:
1. Внимание и интерес к другому человеку.
2. Эмоциональная вовлеченность во взаимодействие.
3. Наличие инициативы, привлечения партнера к себе.
4. Чувствительность к отношению со стороны партнера.
Эти признаки реализуются по‑разному в зависимости от возрастного контекста и возможностей людей. Общение как фактор развития ребенка обязательно должно быть эмоционально‑позитивным, потому что первоначальные привязанности, устанавливающиеся у ребенка на основе импринтинга, во многом определяют в дальнейшем его социальную жизнь[23].
Биологические предпосылки общения содержатся в кооперативных формах жизни животных. Общение человека при всем его многообразии можно свести к трем формам, каждая из которых имеет своего гомолога в мире животных и обусловлена одним из инстинктов: общение с ребенком подкрепляется программой выхаживания потомства, а стремление ребенка к матери – инстинктом выживания, общение с отцом и старшими – инстинктом повышения статуса в стае и уважения к старшему (инстинкт вожака), любовь во многом основана на инстинкте размножения и репродуктивных программах, а дружба – на инстинкте территориальности (друг – это тот, кто существует на той же территории, не чужой). Хотя в человеческом сообществе, естественно, все формы общения опосредствованы сознанием и человеческой культурой, по своему биологическому смыслу они не сводимы одна к другой, и потому успешный в любви человек может, например, иметь мало друзей. Психоанализ объясняет преобладание или дефицит различных форм общения опытом взаимодействия в младенчестве и раннем детстве [3].
Поскольку качество общения является также предметом рассмотрения психотерапии и психологии личности, вопрос о критериях совершенствования общения широко обсуждался. Очевидно, что не любую форму взаимодействия между людьми мы можем, по выражению А. де Сент‑Экзюпери, назвать роскошью человеческого общения. Общение продолжает совершенствоваться и во взрослом возрасте, и в то же время у достаточно взрослых людей мы можем встречать психологически незрелые формы общения, которые являются причиной конфликтов и кризисов.
Обобщая разные подходы, можно выделить следующие тенденции развития общения:
1. От объектности – к субъектности (партнер по общению рассматривается как личность, а не как объект манипулирования, удовлетворения собственных потребностей человека; ребенок проявляет инициативу, становясь активным в общении).
2. От монологичности – к диалогичности (человек начинает ориентироваться на обратную связь, получаемую от партнера по общению, т. е. приобретает социальную чувствительность).
3. От импульсивности – к рефлексивности (человек учится контролировать свои непосредственные побуждения, подвергая их цензуре сознания, вследствие чего общение становится менее спонтанным, но более нормализованным, что особенно важно для периода детства; возрастает роль сознания в общении).
4. От «вертикальных» отношений к «горизонтальным» (по мере взросления человека все большее место начинают занимать контакты с равными по статусу, в отличие от детства, когда роль сверстников относительно невелика).
5. От ситуативного – к личностному {общение выходит за рамки наличной ситуации, в результате чего может происходить во внутреннем плане, и становиться избирательным, т. е. не потребности и ситуация, а внутреннее стремление определяет предпочтение партнера).
В практической диагностике общения ребенка обычно учитывают две его стороны – активность и чувствительность к партнеру, в психотерапии обращают внимание и на другие критерии его развития [14].
Дефицит общения со взрослыми сказывается на развитии ребенка отрицательно. Так, в детских учреждениях даже при хорошем с точки зрения гигиены уходе за детьми наблюдаются повышение смертности, задержки физического и психического развития: запоздалое развитие движений, в особенности ходьбы (двухлетние дети могут еще не ходить), резкое отставание в овладении речью, эмоциональная обедненность, бессмысленные движения навязчивого характера. Искажается и социально‑личностное развитие: наблюдается нарушение избирательности в отношении ко взрослым, при котором дети пытаются установить детско‑родительские отношения со всеми, кто отличается по возрасту, и каждую женщину называют мамой. В детском доме нередко отмечается нарушение имущественных отношений, способности различать свое и не‑свое или избыточная привязанность к вещам (дети, взятые после детского дома на усыновление, нередко не могут насытить свою потребность в личных вещах и бывают склонны к воровству).
Явление задержек психического развития в первые годы жизни ребенка вследствие дефицита общения со взрослыми было описано еще в 30‑е годы XIX в. и названо госпитализмом (от слова «госпиталь»). Проявления госпитализма могут отмечаться также в условиях семьи у равнодушных к своим детям, малоэмоциональных, холодных матерей, не уделяющих детям необходимого внимания.
Если основные потребности ребенка не удовлетворены, говорят также о явлении депривации (от английского deprive – лишать). Различают несколько видов депривации: социальную (когда ребенок обделен общением), эмоциональную (когда общение есть, но малоэмоционально), сенсорную (когда ограничено количество впечатлений). В последнее время также часто говорят о материнской или отцовской депривации (если кто‑то из родителей отделен от ребенка или мало присутствует в доме). Факт перенесенной в детстве депривации имеет долговременные последствия и может сказываться на способности любить и строить собственную семью. Иногда он приводит к переживанию глобального недоверия к миру, нарушению волевого поведения, принятию позиции жертвы (весь мир теперь обязан компенсировать эмоциональный урон вследствие травматических переживаний), отсутствию инициатив и преобладанию подражательного поведения, иногда – к сверхкомпенсации в разных областях жизни. По наблюдениям воспитателей, выпускники детского дома способны создать свою семью, только если кто‑то из родственников берет на себя роль лидера, а большинство их внутрисемейных проблем вызвано тем, что дети не имеют опыта в том, чтобы что‑то сделать для других.
Для того чтобы предотвратить задержки развития или ослабить последействие депривации, можно следовать нескольким ослабляющим феномен госпитализма правилам воспитания в детских домах детей от двух недель до трех лет, сформулированным венгерским педагогом Э. Пиклер. 1) Ребенка должна обслуживать одна и та же воспитательница. 2) Нужно обращать внимание на активность самого ребенка и стремиться получать от него обратную связь. 3) Необходимо информировать ребенка о своих действиях – действовать терпеливо, например, показать ему ложку, прежде чем засовывать в рот. 4) Устанавливать разумный порядок («Следующим будешь ты»). 5) Нужно предоставлять ребенку альтернативу действия и возможность закончить свое действие [12].
В более старшем возрасте сгладить последствия депривации помогают ровесники: это наблюдается иногда и среди сирот, затрудняя привязанности ко взрослым. Так, по наблюдениям Анны Фрейд за еврейскими сиротами, оставшимися без родителей во время Второй мировой войны, они были враждебны к воспитательницам, но заботились друг о друге.
Обратная связь необходима ребенку для его психологического благополучия: отсутствие реакции на детский плач, наказание бойкотом психологически разрушительны для человека, потому что они как бы отрицают сам факт его существования, ведут к бессознательному «неподтверждению». Таким образом, основные антидепривационные меры связаны с усилением личностного общения с ребенком, стимулированием обратной связи и наделением среды его жизни большей определенностью, что способствует развитию субъектности.