Потребность в общении заявляет о себе возникновением комплекса оживления у ребенка, что наблюдается обычно в возрасте от трех‑четырех недель до трех месяцев и знаменует собой переход от новорожденное™ к младенчеству. Л.С. Выготский считал комплекс оживления, который проявляется в зрительном и слуховом сосредоточении, улыбках, гулении, оживлении моторики ребенка в ответ на появление взрослого, признаком социальной ситуации «Мы», в которой ребенок связан со взрослым. Внутреннее противоречие этой ситуации, по мнению Л.С. Выготского, состоит в том, что ребенок максимально нуждается во взрослом и не имеет средств специфического воздействия на него (практика работы с детьми говорит, что младенцы для выражения своих потребностей используют в основном либо плач, либо язык психосоматики). Очень важна в общении с младенцами и обратная связь, которую они дают родителям; так, если ребенок страдает нарушением зрения или слуха и не может так же, как и обычный младенец, поощрять родителей своими улыбками, нередко отмечается бессознательное угасание интереса родителей к ребенку, приводящее к накоплению и усилению дефектов психического развития [1, 10, 19].
Дж. Брунер отмечал, что уже в доречевой период у ребенка формируется несколько способов общения. Первоначально это «требующий способ» – врожденные реакции дискомфорта, требования без пауз, предполагающих ответ. Затем – «просящий способ», при котором крики менее настоятельны и появляются паузы ожидания ответа. Затем – «обменивающий способ», когда вокализации используются, чтобы привлечь внимание матери к объекту. Наконец, «взаимодействующий» способ, при котором в совместной деятельности наблюдается разделение позиций.
Наиболее подробно закономерности общения младенца представлены в теории привязанности, созданной Дж. Боулби и М. Эйнсворт на основе этологических и психоаналитических посылок [2, 4, 15]. Еще Г. Харлоу в своих опытах на обезьянках показал, что детеныши, выбирая между проволочной матерью‑суррогатом и мягкой, предпочитают обтянутую мягкой материей, даже если она без бутылки с молоком. Наблюдения показали, что выросшие без «заместителя» обезьянки впоследствии не могли стать хорошими родителями и нередко проявляли к своим детям жестокость, т. е. формирование привязанности основано на инстинкте и при этом чувствительно к фактору времени [4].
Дж. Боулби полагал, что привязанность взаимна и строится на запрограммированном поведении как младенца, так и взрослого (материнский инстинкт): если мать практически не занималась ребенком во время болезни, то существует шанс, что после выздоровления ребенок ее отвергнет, а отзывчивость ей будет проявлять трудней.
Первичная привязанность, обусловленная врожденным стремлением младенца к общению, возникает у ребенка во второй половине первого года жизни к матери или ее заместителю (до этого возраста реакции ребенка на мать ситуативны, и дети безболезненно адаптируются к новым условиям при усыновлении). Если эта привязанность будет надежной, т. е. будет удовлетворять потребности ребенка в любви, защищенности и безопасности, то в дальнейшем ребенок сможет легко налаживать и контакты с другими людьми.
Паттерны ранних отношений ребенка со взрослым характеризуются надежностью, отзывчивостью матери, синхронностью отношений младенца со взрослыми, исключительной или множественными привязанностями [2, 4].
Используя оригинальный тест «Чужого человека», М. Эйнсворт выделила три типа привязанности: надежную, ненадежную и амбивалентную[24]. Большинство младенцев, к счастью, обнаружили наличие надежной привязанности. Более поздними исследованиями было показано, что надежно привязанные пользуются расположением сверстников, быстрее развиваются и осваивают социальную среду.
Отзывчивость – это чуткость реагирования на физические потребности, сигналы неблагополучия, экспрессивность. У отзывчивых матерей дети более разговорчивы и общительны.
Синхронность – это сочетание активности у родителей и ребенка. Иногда родители излишне стимулируют ребенка, иногда неправильно истолковывают его сигналы – это характерно для жестоких, депрессивных родителей, матерей‑подростков и тех, чей темперамент отличается от темперамента детей.
Множественная или исключительная привязанность – если отношения установились только с одним человеком, разлука переживается труднее. Очень полезны привязанности к сверстникам. Нарушения эмоциональной привязанности появляются, если взрослый халатно относится к своим обязанностям или младенец отличается биологической уязвимостью. Это может привести к амбивалентной ненадежной привязанности.
В чем состоят типичные реакции выражения привязанности?
Во‑первых, это установление связи. Е. Троник в эксперименте с «каменным лицом» (когда родители младенца сохраняли неподвижную мимику) обнаружил, что у трехмесячных младенцев безучастность родителей вызывала хныканье, плач, непроизвольные реакции (икоту), т. е. физическое присутствие, но эмоциональная разобщенность действовали на ребенка травмирующе. Во‑вторых, в возрасте приблизительно семи месяцев у младенцев возникала боязнь незнакомых людей. В‑третьих, появление тревоги отделения (сепарации), которая рассматривается в качестве признака интеллектуального развития младенцев, отличающих своих и чужих, так как присутствие привычного взрослого означает для младенца безопасность. В‑четвертых, это усложнение опыта, который начинает включать опорные эталоны или сигналы. Так, в опытах Г. Бронсона «День добрый» (когда мать с младенцем на руках приветствовала незнакомого человека одними и теми же словами, но с различной интонацией) было показано, что младенцы реагируют на незнакомого в соответствии с невербальными сигналами, поступающими от матери [2].
Исследованиями показано также, что дети с надежной привязанностью, которые уже умеют ходить, в переживании разлуки и утраты проходят через три фазы: протест (гнев), отчаяние (уход в себя) и отстранение (общение продолжается, но без прежней близости). Нельзя препятствовать выражению чувств ребенка, для него важно научиться отреагировать все три стадии, чтобы в будущем переживать новые ситуации и формировать новые привязанности.
Теория привязанности критиковалась за ее антигенетичность (непонятно, каким образом может изменяться качество привязанности, которое представляется предопределенным навсегда), и недооценку роли самого ребенка как субъекта в диаде мать‑ребенок. Поэтому, осознавая большую эмпирическую значимость такого подхода, проблему общения младенца рассматривали и с других сторон. Одна из попыток была сделана известным психоаналитиком М. Малер.
Согласно ее взглядам, можно говорить о четырех этапах формирования привязанности, которые включают период жизни от рождения до двух лет. Первый этап, продолжающийся до трех месяцев, назван этапом нормального аутизма и характеризуется отсутствием собственного отношения ребенка к матери: младенец, подобно аутичным больным, практически не различает внешние и внутренние стимулы и не чувствителен к обращениям взрослого. Однако при наличии внимания и заботы матери ребенок переходит к этапу нормального симбиоза, который продолжается от трех до шести‑семи месяцев и примечателен тем, что мать и ребенок существуют в диадном единстве: ребенок не отделяет себя от матери и не воспринимает ее отдельно. Это очень важный этап в становлении отношений, потому что в это время начинают возникать представления о своем физическом «Я», удовольствие или неудовольствие от удовлетворения его физических потребностей формирует первый эмоциональный опыт младенца. Некоторые психические отклонения (шизофрения, аутизм) Малер объясняла отсутствием фазы нормального симбиоза в жизни ребенка. Эта фаза при нормальном развитии продолжается от трех до шести‑семи месяцев, после чего наступает следующий этап – отделения от матери [4, 15].
Третий этап – этап автономного функционирования, продолжается от восьми до 20 месяцев и включает три фазы: на фазе ранней практической активности мать продолжает быть для ребенка опорой и источником эмоциональной поддержки, которая осуществляется через физический контакт. На фазе прямохождения ребенок может физически отдаляться от матери и поддерживать с ней лишь сенсорную связь, на фазе кризиса приближения сталкиваются стремление соединиться с матерью и страх потерять свою автономию. В результате преодоления этого кризиса большинство детей обретают способность действовать на относительной дистанции от матери. Четвертый этап (консолидации индивидуальности) продолжается до двух лет и характеризуется эмоционально‑объектной константностью себя и матери, что делает возможным овладение речью, усвоение образцов поведения взрослых, выражение своих желаний и фантазий.
На каждом из этапов возможно переживание психологической травмы, в результате чего основная задача этапа не выполняется, потребность не удовлетворяется, а ее субъект (согласно психоаналитическим взглядам) приобретает личностную проблему, которая переходит во взрослую жизнь.
Учение Маргарет Малер сейчас считается достаточно авторитетным, а выделенные ею эмпирические этапы развития иногда переносятся и на жизненный цикл социальных объектов, например, семьи.
Итак, исследования показывают, что общение уже в младенческом возрасте отличается достаточным совершенством и разнообразием форм и проявлений, хотя основано преимущественно на инстинктах и биологических программах. В дальнейшем общение принимает социальный характер и становится опосредствованным общей деятельностью и речью.