Ядро характера народа воспроизводится из поколения в поколение благодаря преемственности этнической культуры, проявляющейся в общих символах, которые усваиваются и интериоризируются благодаря общему языку, единому историческому прошлому, традициям, ритуалам и обрядам.
Этническая культура — это поле научных изысканий в первую очередь этнопсихолингвиста (язык), культурантрополога (традиции, обычаи, обряды), историка культуры. Однако определенный срез этнокультурных проявлений может быть обнаружен не только путем наблюдения и регистрации социальных фактов, к этому методу чаще всего прибегают антропологи, но и посредством социологического исследования.
Язык. Как мы уже знаем, родной язык, отражая этнически обусловленную картину мира, представляет собой первичную символическую среду любого народа. По образному сравнению американского лингвиста Дж. Теодорсона, «это повозка традиций, сохранившихся и передающихся из поколения в поколение чувств, эмоциональных ассоциаций и мифов»10.
В своем исследовании мы гипотетически предположили, что носители языка интуитивно, неосознанно ощущают родной язык как своего рода почву «обитания» этничности и поэтому сопротивляются иноязычной экспансии. Для проверки этой гипотезы в инструментарий был включен список, состоящий из 40 понятий, расположенных парами (20 пар), где каждому иноязычному слову, входящему в русский язык (например, электорат или консенсус), соответствовал его полный или приблизительный русский аналог (например, избиратели или согласие). Респондентам предлагалось отметить то слово из каждой пары, которое им больше нравится.
Предварительная гипотеза подтвердилась: в 75% случаев участники опроса, в том числе и с высшим образованием, а это особенно примечательно, отдали предпочтение собственной лексике. Так, к примеру, тот же «электорат» предпочитает 1,5% опрошенных, а «избирателей» — 76,4% (от ответа уклонились 22,1% респондентов); «консенсус» нравится больше, чем «согласие» (76,6%), только 5,0% опрошенных при 18,4% неопределившихся.
Составить подобный перечень способен любой человек, заглянувший кроме академического словаря русского языка в словарь иностранных слов, или даже просто внимательный к языку слушатель информационных передач ТВ, временами напоминающих дурной перевод с английского.
Лексический смысл некоторых специфически русских символов (например, «воля» или «авось»), который вкладывают в них современные носители языка, можно прояснить посредством открытых вопросов в прямой форме (например: «Как Вы думаете, "свобода" и "воля" — это одно и то же или нет?»; «Если нет, то в чем различие между этими понятиями?»). Однако надо иметь ввиду, что при использовании такого рода вопросов, выборка должна быть достаточно образованной, в противном случае число людей, не ответивших на вопрос, будет весьма значительным.
История. Индикаторами этноисторического сознания являются ценностные представления о прошлом: история не может не оцениваться, причем сама избирательность исторических событий в актуализированной памяти носит оценочный характер и интерпретируется в виде дихотомических пар: добро — зло, прогресс — регресс, гордость — стыд. Сквозь призму этих представлений проступают этнонациональные чувства, которые практически не поддаются выявлению с помощью прямых индикаторов.
В нашем опросном листе вопрос формулировался в открытой форме и звучал следующим образом: «Какие события в отечественной истории лично у Вас вызывают чувство гордости? А какие — чувство стыда?». Полученная информация классифицировалась по трем основным матрицам («дореволюционная история», «советская история» и «новейшая история») с использованием контент-анализа, единицей которого было историческое событие. Весьма примечательные исторические представления петербуржцев (всего респонденты перечислили 174 исторических события, упомянутых в 1309 ответах) подробно излагаются и интерпретируются в монографии «Национальное самосознание русских» (М., 1996).
Представление об истории, по нашим данным, в высокой мере персонифицировано, поэтому в контексте изучения этноисторических установок можно прибегнуть к вопросу открытого типа, касающемуся персоналий минувших эпох: (например, «Какой деятель русской истории у Вас вызывает наибольшую симпатию?» или «Кого из деятелей прошлого Вы хотели бы видеть во главе современной России?») Замечено, что подобные вопросы хорошо «работают» на подростковой и юношеской выборке.
Обряды (ритуалы), как уже говорилось — стереотипные формы массового поведения, которые выражаются в повторении стандартизированных действий и выступают в качестве эффективного средства социального регулирования.
Русские обряды в силу известных социально-исторических причин оказались во многом утрачены, традиции, прежде всего, семейные, сохранились лучше — празднование Нового года с украшением елки и обычаем дарить друг другу подарки, чисто русское обыкновение поминать усопших на девятый и сороковой день после кончины и ряд других.
Сегодня традиция, если говорить о России, выражается в некоторых «стандартизированных действиях» прежде всего праздничного поведения, содержание которого можно выявить посредством социологического исследования. Нами в одном случае применялся вопрос открытого типа: «Какие праздники принято отмечать в Вашей семье?», в другом — полузакрытый вопрос, в котором респонденту предлагалось выбрать из перечисленных ниже 1-2 суждения, в большей мере соответствующих его мнению:
1. Я праздную пасху и рождество потому, что это придает смысл моей жизни.
2. Я отмечаю их потому, что так принято в нашей семье.
3. Для меня эти праздники — народные обычаи, которые я уважаю.
4. Для меня любой праздник это праздник. Я отмечаю и религиозные, и советские праздники.
Другое. Что именно? __________________
Интерпретация выглядела следующим образом:
1-ый индикатор — религиозная мотивация; 2-ой — семейная мотивация (традиция); 3-ий — этнокультурная мотивация; 4-ый — мотивация психологической релаксации.
К сфере этнической культуры относится и традиционная для данного народа религия. На наш взгляд, предпочтительно, чтобы религиозность (мотивы, ценности, степень выраженности) выступала в качестве предмета специального исследования, ибо это, пожалуй, наиболее интимная область индивидуально-личностного самосознания и самочувствия, которой уместнее коснуться в форме свободного интервью. Думается, что столь различные данные, к примеру, о числе верующих в России (от 20% до 70%), полученные вполне компетентными специалистами, как раз объясняются «помехами» психологического свойства — нежеланием людей быть откровенными в этом вопросе.
Другая возможность — максимально «завуалировать» подлинный смысл того или иного вопроса: так, первый индикатор приведенного выше вопроса как раз и дал нам косвенное представление о степени религиозности участников опроса (14%). Ибо если человек отмечает Пасху потому, что это семейная традиция (21,5%) или народный обычай (58,2%), вряд ли его можно причислить к истинно верующим людям.
В качестве еще одного вопроса, который, с одной стороны, вводит этническую культуру в контекст общей культуры личности, а с другой, косвенно определяет степень этнической терпимости-нетерпимости, можно рекомендовать следующий, который использовался нами неоднократно с неизменно надежными результатами:
Кок Вы думаете, в чем прежде всего проявляется культура человека? Оцените каждое из перечисленных ниже качеств, используя балльную шкалу, где 5 — самое важное качество, 1 — не имеет никакого значения.
Балл:
в воспитании, вежливости __
в уважении к старикам, инвалидам __
в порядочности, честности __
в уважении к традициям своего народа __
в знании искусства (эрудиции) __
в терпимости к чужим взглядам и поступкам __
в уважении к людям любой национальности, их обычаев и традиций __
в чем еще?_______________ __
Этим вопросом мы заканчиваем обзор тех процедур, которые можно использовать в этносоциальном исследовании, оставаясь в «рамках» традиционного содержания и структуры опросного листа.
К рассмотрению специальных процедур мы приступим в следующей, третьей, главе.