Атрибутивная теория мотивации и эмоций B. Weiner

Weiner предпринял попытку исследования еще одного измерения теории атрибуции - особенностей атрибутирования достижений (1979; 1985; 1986). Он интересовался причинами и следствиями атрибутирования успешности и не успешности собственных действий. В его логике предполагается рассмотрение трех измерений достижений:

1. Локус - является ли исполнение обусловленным самим действующим (внутренним) или ситуацией (внешним)?

2.Стабильность - являются ли внутренние или внешние причины стабильными или не стабильными?

3.Контролируемость - в какой степени решение предстоящей задачи находится под контролем исполнителя ?

Сочетание этих трех измерений может привести к восьми возможным комбинациям, представленным на рисунке Х.Х. Например, неудача на экзамене по социальной психологии может быть атрибутирована необычными помехами, исходящими извне (правый верхний блок на рисунке Х.Х.) в случае, если студент ранее отличался хорошими результатами (т.е. неудача обусловлена внешними факторами) и был обеспокоен чиханием рядом сидящего студента (стабильным и не контролируемым, т.к. на следующем экзамене больной коллега может и не появиться, либо студент сядет от него подальше).

 

 

Внутренние Внешние

Стабильные Нестабильные Стабильные Нестабильные

 

Контролируемые Обычные Необычные Обычная Необычная

усилия усилия помощь или помощь со

помехи со стороны

стороны других

других

 

 

Неконтролируемые Способности Состояние Сложность Случай

 

Приводится по: Hogg, M.A., & Vaughan, G.M. Social Psychology: An Introduction. London: Prentice Hall, 1995, p. 85.

Модель Weiner является динамической, т.к. она учитывает, что люди первоначально осуществляют оценку успешности или неуспешности действий, а потом испытывают соответствующие позитивные или негативные эмоции. Затем они совершают причинное атрибутирование исполнению, что, в свою очередь, вызывает более специфичные эмоции (например, гордость за проявленные способности) и повышение ожидаемой эффективности в отношении будущих действий.

Трехмерная схема Weiner (локус х стабильность х контролируемость) стала основанием для общей теории мотивации и эмоций, которая в общем виде может быть представлена следующим образом:

Событие (неудача на экзамене) ® эмоциональная реакция на результат ® каузальная атрибуция ® психологические последствия (будущие ожидания, эмоциональные состояния ® поведение

Модель Weiner получила достаточно хорошую эмпирическую поддержку, показавшую зависимость атрибутирования от факторов локуса, стабильности и контролируемости информации. В то же время критики отмечают меньшую значимость измерения контролируемости по сравнению с ожидавшимся. К тому же в процессе атрибутирования люди не ограничиваются выделенными тремя измерениями. Например, в ряде исследований установлено наличие измерения интенциальности - неинтенциальности (Passer, Kelley, and Michela; 1978).

В своей недавно вышедшей работе, Weiner (1995) показывает как решение об ответственности за действия может быть использовано, как основание для утверждении об генерализованности его исходных принципов по отношению к широкому спектру поведения. Эту возможность генерализации он устанавливает как основание для общей теории социального поведения. В этой работе Weiner придает центральную роль атрибутированию ответственности, как определяющему эмоциональное состояние субъекта и направляющего его поведение. Как отмечают Hewstone и Fincham (1996: 191), это приводит к некоторой модификации общей схемы Weiner, которая может быть представлена в следующем виде:

Событие (неудача на экзамене) ® эмоциональная реакция на результат ® каузальная атрибуция ® решение об ответственности ® эмоциональные состояния (злоба, симпатия) ® поведение

Значимость этого уточнения заключается не столько в его принципиальной новизне, сколько в обосновании значимости общей схемы анализа для теории социального поведения.

 

Атрибутирование и наученная беспомощность

 

Пожалуй одной из самых интенсивно изучаемых проблемных областей является феномен наученной беспомощности. Этот феномен впервые был описан зоопсихологами Пенсильванского университета, исследовавшими поведение собак, демобилизованных неотвратимостью электрического шока. Не смотря на научение собак стратегиям избегания электрического шока через сутки они проявляли значительное ухудшение общего состояния, которое характеризовалось: (а) неудачными попытками избегания (мотивационный дефицит); (б) неспособностью использовать имеющиеся стратегии избегания шока (когнитивный или ассоциативный дефицит); (в) пассивным принятием шока (эмоциональный дефицит).

Исходно возникнув из исследований депрессии, наученная беспомощность определяется как «наученное состояние, вызываемое предъявлениями вредных, вызывающих неудовольствие ситуаций, которых невозможно избежать» (Reber, 1995: 332). Смысл феномена сводится к тому, что сталкиваясь с многочисленными неудачами человек как бы формирует своеобразную предуготованность к будущим неудачам, снижает ожидаемую эффективность, что, в свою очередь, обрекает его на новые неудачи. Так как первые и наиболее интенсивные исследования данного феномена проводились в рамках клинической психологии при изучении депрессивности, есть смысл остановиться на их более подробной характеристике

Описание феномена наученной беспомощности в рамках атрибутивного подхода было предложено Abramson, Seligman и Teasdale (1978). Они предположили, что каузальная атрибуция детерминирует реакции на непреодолимые события. Ниже приводится общая модель.

 

 

 

 

 

Приводится по: Hewstone, M., Stroebe, W., and Stephenson, G.M. (eds.). Introduction to Social Psychology. London: Blackwell Publishers, 1996.

 

Адаптация общего подхода Weiner к клинической практике была предпринята Abramson, Seligman и Teasdale (1978). Отталкиваясь от утверждения Weiner о зависимости атрибутирования от успешности или неуспешности прошлых действий или от решения об ответственности, Abramson, Seligman и Teasdale, обосновывают необходимость включения медиаторного звена между представлениями субъекта о причинности и реальных результатах. Беря измерение стабильности, идентифицированное Weiner, они предлагают дополнить его измерением глобальности, т.е. мерой скрытости от людей причинности событий. Атрибутирование успешности действий способностями человека отражает измерение стабильности, ограничение же успешности только рамками данной задачи - измерением глобальности. Таким образом стабильность выступает в качестве константной величины, а глобальность - изменчивой, характеризующей степень скрытости причинности событий от атрибутирующего. Как и Weiner Abramson, Seligman и Teasdale утверждают, что показатель базисной интернальности в атрибутировании связан с уровнем самоуважения и самооценкой. Лица, проявляющие склонность к интернальности, стабильности и глобальности причинности отличаются повышенной депрессивностью.

Исходя из посылки, что люди не только фиксируют наблюдаемое событие, но и стремятся понять его причины, Abramson, Seligman и Teasdale отмечают важность фактора контролируемости событий. В случае фиксации элемента не контролируемости происходящего человек задает себе вопрос - почему это происходит? Именно ответ на этот вопрос (каузальная атрибуция) детерминирует значимость психологической реакции на неконтролируемость, включая такие ее особенности как депрессивность реакции или формирование чувства стыда.

В рамках данного подхода предлагается выделение трех измерений: локуса контроля, стабильности и глобальности или генерализованности. Каждое из этих измерений может влиять на формирование депрессии. Локус контроля фиксирует связь самооценки с реакцией на негативное событие, Временная стабильность фиксирует степень «зрелости» беспомощности, т.е. ее протяженность во времени. Измерение глобальности или генерализованности фиксирует широту экстраполяции беспомощности. Если негативное событие атрибутируется специфической причине, то последствия не столь разрушительны, если же негативное событие атрибутируется глобальной причине («потому, что я неудачник»), то беспомощность будет генерализованна на большой круг ситуаций (т.е., отношений со многими людьми), что приведет к глобальной беспомощности.

Abramson, Seligman и Teasdale делают вывод о наличии индивидуальных различий в причинных объяснениях событий, проявляющихся в особенностях стиля атрибутирования. Такая стилистическая особенность, как интернальность, стабильность и глобальность атрибутирования негативных событий и выступает основанием депрессии. Как следствие, терапия такого рода расстройств предполагает изменение внутреннего, стабильного и глобального стиля атрибутирования на более внешний или экстернальный, менее стабильный и глобальный.

Атрибутивный подход к наученной беспомощности в последние годы получил очень широкое развитие, сопровождавшееся как многочисленными подтверждениями, так и резкой критикой (Abramson, Metalsky и Alloy, 1989). В частности, отмечается ряд сложностей, связанных с генерализацией результатов лабораторных исследований на клиническую практику, невозможность получения строгих экспериментальных подтверждений, связанная с этическими контекстами экспериментального формирования депрессивных состояний у испытуемых и.д.

Атрибутивный подход Abramson, Seligman и Teasdale во многом сходен с построениями когнитивной теории депрессии Beck (1976). Когнитивная триада, которую Beck рассматривает в качестве первопричины реактивной депрессии (т.е., тенденция к депрессивному отношению к себе, окружению и будущему) корреспондирует с тенденцией вынесения интернального, стабильного и глобального атрибутирования негативных событий. Тенденция совершать интернальные атрибуции, корреспондирующие с негативным самоотношением, стабильно негативный взгляд на собственное будущее и глобальность атрибутирования негативных событий отражают общее негативное отношение к окружению.

Как и в случае атрибутивного подхода изменение депрессивного самоотношения связано, прежде всего, с изменением дисфункциональных представлений и должно сопровождаться тщательным их анализом по аналогии с научной проверкой гипотез (Forsterling, 1988).

Возвращаясь к феномену наученной беспомощности следует проанализировать в свете вышеизложенных его атрибутивных оснований и возможности его преодоления. Безусловно, одним из основных факторов наученной беспомощности является формирование соответствующей атрибутивной схемы, демобилизующей индивида перед лицом «непреодолимого препятствия». Следовательно преодоление наученной беспомощности становится возможным лишь в результате трансформации данной атрибутивной схемы, т.е. атрибутивного реструктурирования. Исследования последних лет показали, что опыт взаимодействия с неконтролируемыми событиями и ожидание их не случайности не обязательно приводят к наученной беспомощности и депрессии. Природу и содержание дефицита представлений, порождаемого опытом взаимодействия с не контролируемыми событиями детерминирует каузальная атрибуция совершаемая индивидом (Peterson, 1982: 100). Если субъект приписывает причинность неконтролируемых событий интернальным, стабильным и глобальным факторам (Abramson и другие) происходит генерализация беспомощности, появляется депрессия и снижается самоуважение. При отсутствии такого рода атрибутирования генерализация не наступает и беспомощность носит ограниченный временной и пространственный характер.

Преодоление наученной беспомощности, таким образом, становится возможным через атрибутивное реструктурирование интернальности, стабильности и глобальности причинности. Peterson предлагает четыре возможные стратегии такого рода реструктурирования:

1. Обогащение окружения. Суть этой стратегии сводится к тому, что ожидание неотвратимых негативных последствий может быть изменено посредством изменения окружения, в котором живет человек. Если социальное окружение примет участие в оказании помощи, то депрессия может быть быстро преодолена.

55. Обучение личностному контролю. В данном случае предполагается изменение отношения к событиям как не контролируемым на контролируемые.

56. Научение смирению. В этом случае при невозможности радикального преодоления неотвратимости негативных последствий имеет место научение человека столкновению с ними с наименьшими издержками.

57. Переучивание атрибуции или атрибутивное реструктурирование. Преодоление депрессии достигается посредством перестраивания сложившейся атрибутивной схемы или заменой ее на другую.

Перечисленные стратегии конечно же не исчерпывают всех возможностей преодоления наученной беспомощности и депрессии, однако они отражают суть общих подходов к проблемной области. Более же общие вопросы, связанные с когнитивным реструктурированием будут рассмотрены в разделе, посвященном атрибутивной терапии.

 

Атрибутивная терапия

 

Значимость стиля атрибутирования, в частности, и процесса атрибутирования, в целом, определяется тем, что фактически вся ситуация взаимодействия человека с самим собой и окружающим его социальным и физическим миром буквально пронизана поиском причинных оснований отражаемых событий и фактов. Неоднократно фиксировавшаяся выше логика субъективности человека в его взаимодействии с внешним и внутренним миром создает основания для утверждения о том, что фактически он живет в собою самим созданном мире, а точнее в опосредованной индивидуальностью субъективной интерпретации этого мира. Как подчеркивают Cantor и Zirkel - «не само по себе событие в жизни людей является значимым; более значимым для понимания личности является ее интерпретация события» (1990: 137). Человек интерпретирует окружающий и собственный мир, выстраивая либо частные, либо глобальные картины представлений и, самое главное, в своем взаимодействии с ними опирается не на некую абстрактную «объективную» реальность, а на конкретную субъективную интерпретацию этой реальности. Отражая индивидуальное своеобразие конкретной личности эти картины представлений могут быть искаженными, неадекватными и детерминирующими проблемное поле индивида, причем, проблемное поле, воспроизводящееся в каждом последующем цикле. Более того, в основе данных искаженных картин представлений лежат конкретные причинные основания и определяющие специфику атрибутирования. Например, в качестве причинного основания собственной неудовлетворенности характером взаимоотношений и статусом в социальных отношениях с людьми может выступить какая-либо деталь внешности (курносый нос, оттопыренные уши и т.п.). Приобретя статус значимого элемента схемы самости, он может определять специфику интерпретации происходящего в межличностных взаимоотношениях ( разве можно на что-либо рассчитывать с такой внешностью), а так же выступать в качестве значимого мотива, определяющего направленность и характер поведения (сделаю пластическую операцию и этот кошмар закончится).

Перечисленные особенности задают специфику стиля атрибутирования, часто, определяющие наличие тех или иных личностных предубеждений, коррекция которых является объектом атрибутивной терапии. Атрибутивная терапия или реструктурирование стиля атрибутирования является одним из самых интенсивно развиваемых направлений социально-психологических исследований в рамках прикладного аспекта теории атрибуции.

В наиболее общем понимании под атрибутивной терапией понимают изменение структуры представлений клиента о причинных основаниях его проблемной ситуации. Не вызывает сомнения тот факт, что разрешение проблемного поля человека предполагает выявление причинных оснований, закладываемых им в основание собственных объяснительных версий анализируемых фактов или процессов. Часто эти объяснительные версии являются ложными в том числе и по причине ограниченности наличной информации, влияния собственной тенденциозности и т.п. Задачей психолога является коррекция этой неадекватности и замена ложного атрибутирования на более адекватное. Я сознательно подчеркиваю аспект большей, а не полной адекватности по той причине, что часто формируется некая иллюзия обладания психологом полностью «объективной» картиной представлений об особенностях атрибутирования клиента. Это иллюзия, психолог, в силу разных причин, в том числе, обусловленных невозможностью выхода за пределы собственной субъективности, отсутствия возможности объективных измерений и т.п., так же оперирует приближенной картиной представлений и его основной задачей является по возможности повышение ее адекватности.

Существуют различные подходы и техники атрибутивной терапии, подробный обзор которых представлен Layden (1982), Hewstone и Fincham (1996), Woolfe и Dryden (1996). Различают терапию ложной атрибуции, терапию соответствующей действительности атрибуции специфического события и терапию общего стиля атрибутирования. Терапия ложной атрибуции предполагает убеждение клиента в том, что в основе его негативного эмоционального состояния лежат причины, отличные от тех, которым он его приписывает. Терапия соответствующей действительности атрибуции специфического события, предполагает убеждение субъекта в том, что его неудача в конкретном случае связана с его промахами, а не является внутренне стабильной. Терапия общего стиля атрибутирования предполагает научение субъекта пересмотру типичного для него стиля атрибутирования посредством нахождения внутренних оснований для более успешных действий. Клиента просят просмотреть внутренние причины собственных успешных действий в различных ситуациях, концентрируясь на наличных способностях и позитивных качествах, которые игнорируются при доминировании негативного самоотношения. Подобная же процедура применяется и в отношении анализа причинности неуспешных действий. Находя неадекватности в атрибутировании, демонстрируя их деструктивную роль, предлагая возможности изменения атрибутивного стиля за счет наличных и приобретенных ресурсов психолог получает возможность позитивного влияния на самоактуализацию клиента.

Отмечается ряд сложностей, связанных с изменением стиля атрибутирования:

(1) клиент часто отрицает наличие у него данного стиля атрибутирования;

(2) доказательство клиентом верности его стиля атрибутирования;

(3) недоверие к возможностям и позитивным последствиям изменения стиля атрибутирования;

(4) противодействие изменению стиля атрибутирования в силу его возможной критической оценки значимыми другими.

Перечисленные трудности могут быть преодолены только при условии достаточно скрупулезной работы с применением различных процедур. Абстрагируясь от частностей, можно определить ряд необходимых этапов переатрибутирования: диагностика уровня самооценки, депрессивности и особенностей стиля атрибутирования; обсуждение возможностей выработки адекватного стиля атрибутирования; демонстрация возможных неадекватных и адекватных стилей атрибутирования; демонстрация деструктивных последствий наличного стиля атрибутирования; наконец формирование более адекватного стиля.

Позитивные самоизменения стиля атрибутирования, прежде всего, связаны с изменением самоатрибуции. Лишь наличие позитивного самоотношения, осознание позитивных ресурсов и возможностей их актуализации создает необходимые предпосылки для последующих изменений. Процесс изменения самоатрибуции, стиля атрибутирования и поведения предполагают решение двух задач: (1) укрепление веры клиента в собственной целостности и позитивном потенциале; (2) укрепление его ощущений о свободе поступков (Brehm, 1976; Kopel и Arkowitz, 1975; Sonne и Janoff, 1982).

Наиболее оптимальным путем укрепления представлений о собственной целостности и активной роли в происходящем вокруг является самообозрение или своеобразная самоинвентаризация. Включение механизмов самоанализа позволяет человеку поставить ряд значимых для себя вопросов и попытаться найти исчерпывающие ответы на них. В этом процессе существенная роль принадлежит психологу, помогающему преодолеть шоры зацикленности в рамках собственной субъективности, подсказать возможные альтернативные решения. Самость начинает предстоять перед ним как некоторая диспозиционная структура, связанная с самоатрибутирование. Включение самообозрения в рамках терапевтической практики достигается двумя возможными путями: (1) посредством предоставления средств и инструментов самоконтроля и (2) техники аудио и видеозаписи. Brehm (1976) рекомендует привлечение к процессу самообозрения возможно большего числа источников информации. Другим непременным условием эффективности переатрибутирования является стимулирование собственной инициативы клиента, ограждение его от возможности ощущения какого-либо внешнего давления. В интересах избавления от последнего рекомендуется поддержка самоинициации действий, научение само поощрению и т.п. Типичная программа ускорения процесса переатрибутирования включает формирование способности самоконтроля (ведение дневников и т.п.); расширение знаний о явлении; формирование программы упражнений, направленных на развитие необходимых качеств и оказание помощи в разработке ее индивидуального варианта; обучение контролю сигналов состояния и поведения, показывающих изменения в них; обучение технике релаксации и самостимулирования; обеспечение семейной поддержки предпринимаемым усилиям; наконец, предоставление стандартов совершенства (Sonne и Janoff, 1982: 84-92).

Во многом процесс атрибутивного реструктурирования направлен на повышение ожидаемой эффективности (Bandura, 1977). Bandura отмечает, что обучение технике самообозрения и самоанализа позволяет клиенту существенно ускорить процесс самоизменения и повысить его продуктивность. По его мнению этот процесс опосредствуется рядом подпроцессов:

1. Оценку клиентом предлагаемого поведения как соответствующего или не соответствующего личностным стандартам.

58. Возможность осуществления референтного сравнения - сравнения предлагаемого поведения с образцами поведения, предлагаемыми референтной группой.

59. Субъективной значимости, ценности предлагаемых изменений для самого клиента.

60. Особенностей индивидуального восприятия детерминант поведения (Bandura, 1978: 344-358).

В качестве определяющих эффективность самоизменений Bandura называет три когнитивных процесса: личностные стандарты, стандарты референтного сравнения и ценность или значимость предстоящего изменения. Отмеченные особенности подчеркивают субъект-субъектность во взаимоотношениях психолога и клиента, предполагающую достаточно скрупулезную работу по созданию само инициированных предпосылок изменений, повышению ожидаемой эффективности, выработке соответствующих поведенческих навыков. Практика атрибутивного реструктурирования свидетельствует недостаточность только когнитивных трансформаций. Лишь моделирование предстоящего поведения, опосредствованное собственным успешным опытом его актуализации, пусть даже в искусственных условиях, приводят к переводу нового поведения в активный поведенческий репертуар, повышая, в терминологии Bandura, уровень ожидаемой эффективности.

В то же время атрибутивное реструктурирование, как правило, является лишь одним из аспектов психологического вмешательства, причем аспектом, требующим дальнейших исследований. Очевидно лишь то, что любое поведенческое изменение невозможно без изменения его атрибутивных оснований, т.е. без атрибутивного реструктурирования и остается лишь сожалеть. Что в отечественной социально-психологической традиции исследования в данной проблемной области носят весьма зачаточный характер.