Архаизмы в языке Петра. А. Толстой в целях создания исторического фона упо¬требляет в речи Петра совершенно устаревшую лексику, такую, на¬пример, как «дыба», «епанча», «пищаль», «опашень», «стольник», «терлик» и др. Другая же лексика сохранила корни в современной русском языке: «вервие», «чрево», «окрест», «мыльня», «ратник» и др. И есть лексическая группа в романе «Петр Первый», имевшая совершенно другое значение в Петровскую эпоху, чем она имеет сейчас: «воровство» — обман, пре¬дательство, «поминки» — подарки, «розыск» - следст¬вие, «прелесть» - соблазн, «гости» - купцы.
Однако А. Толстой порой употребляет архаизмы, а потом уже о том же пишет современным языком, короче, архаизм, выполнив свою функцию, затем отбрасывается совершенно писателем: «тяжелый снаряд» - осадная ар¬тиллерия, «двоемысленный» - двусмысленный, «багинет» - штык, «на острову» - на острове.
Такие замены архаизмов очень часты в романе.
Осо¬бенно это относится к терминологии военной, так как со¬здание Петром флота и армии повлекло за собой и об¬новление лексики русского языка западноевропейскими заимствованиями. В речи сестры Петра - Натальи Алексеевны, которая строила театр, звучат такие слова, как «туалет», «пуб¬лика», «инженер» и «театр». В историко-бытовых сценах А. Толстой свободно вво¬дит в лексику Петра старинные слога, относящиеся к одежде, быту лю¬дей: «рынды», «опашень», «ферязь», «свечник», «летник», «шаринка» (ткань), «сенник», «ясельничний», «сурьма», «подволока», «тысяцкий» и т. д. Автор романа использовал немало и варваризмов, то есть заимствованных слов с немецкого, голландского, французского и польского языков: «политес», «рафине», «фортуна, «аустерия», «куафер», «прожекты», «мушкеты», «шанцы», «персона», «конфузия», «плутонги», «нидерфалы», «виктория», «шамад» и т. д. Сергеев-Ценский пишет, что, когда Петр I в Европу «прорубил окно», тогда в русский язык одних только мор¬ских терминов хлынуло из голландского языка свыше трех тысяч! Все эти «шпангоуты», «рангоуты», «реи» и «стеньги» получили право гражданства в русском язы¬ке. Петром же введены и такие международные слова, как «галерея», «ассамблея», «кунсткамера», «музей» и пр. Всякое новое понятие, предмет, вещь требуют и но¬вого названия.
Но самое важное в романе «Петр Первый» то, как Толстой объясняет непонятные слова - архаизмы и вар¬варизмы. «Никита Зотов, стоя перед ней истово в темной из тонкого сукна ферязи,— воротник сзади торчал выше го¬ловы»; «дамы приседали перед странным юношей - ца¬рем варваров, показывая в низком книксене пышные груди»; «четыре рынды, по уставу блаженно-тихие отроки, в белом, в горностаевых шапках с серебряными топориками, стояли позади»; «за женихом шел ясельни¬чий, Никита Зотов, кому было поручено охранять свадь¬бу от порчи, колдовства и держать чин»; «огонь шведов привел в конфузно передние сотни, драгун»; «конфузил под Нарвой пошла нам на великую пользу»; «На Вар¬варке стоит низенькая изба кружало - царев ка¬бак»; « бить шамад - сдачу»; « стояли поставцы, или шкафы огромные» и т. д. Как видим, архаизмы и варваризмы объяснены в са¬мом тексте, в ткани произведения, и это значительно об¬легчает понимание всего содержания книги.