Когда все это было рассмотрено по второму и третьему разу и обговорено всесторонне и лермонтовские реликвии временно перешли со стола на дальний диван, профессор Винклер принес три небольших альбома и, положив их передо мною, сказал:
— Иха-а-акли Люахзабович, милий-милий, это — сюрхьприз! Это — не мои альбомы. Их владелец просил меня экспортировать — здесь есть манускрипты Пушкина? Или нет манускриптов Пушкина?
Русские старенькие альбомчики 30-х годов прошлого века... В каждом — закладки. «Черная шаль» Пушкина. Но рука — не его. И текст — как в полных собраниях,— никаких отличий от известного нет.
— К сожалению,— говорю я,— это не пушкинский почерк.
— О, владелец будет очень расстроен! А это?
— Тоже не пушкинский.
— Это нет тоже? Хозяин будет огорчен! И это?
— Этот текст тоже вписан сюда не Пушкиным...
— Ну, он будет просто обижен!..
Профессор Винклер готовится альбомы убрать.
— А нельзя ли мне,— говорю,— внимательно рассмотреть их?
— Да, да. Конечно. Надо смотреть альбомы!
Переворачиваю страницу — стихи в духе Батюшкова. Еще одну — картинка... Стихотворный комплимент по-французски... Перевернул еще два листка...
Лермонтова рука!!!
Перевернул...
Лермонтова рука!!!
Перевернул:
Лермонтова почерк!!!
Перевернул —
Лермонтова рисунок!!!
Я замер — от восторга, от неожиданности!.. Нет, как хотите, но, чтобы обнаруживать такие неожиданные находки, нужно чугунное здоровье! Я ослабел просто!
А тут еще новость: найти — нашел, а что нашел — не пойму!
Написано рукой Лермонтова:
НА СМЕРТЬ ПУШКИНА.
А дальше что?
Стояля в шистом поле
Как ударил из пистолетрум
Не слишал как гром загремил.
Всю маладсов офисерум
Упаля на колен, палакал слозом,
Не боле по нем, кроме по нея.