«Из года в год виноград собирают…»
Из года в год виноград собирают и, гроздья срезая,
Вовсе не смотрят на то, что изморщилась лоза;
Я ж твоих розовых рук, краса ты моя и забота,
Не покидаю вовек, с ними в объятьях сплетясь.
Я пожинаю любовь, ничего ни весною, ни летом
Больше не надобно мне: ты мне любезна одна.
Будь же цветущей всегда! А если когда-нибудь станут
Видны бороздки морщин, что мне до них? Я люблю,
«Льющую слезы Ниобу увидев…»
Льющую слезы Ниобу увидев, пастух удивлялся:
Как это? Камень, а вот… тоже роняет слезу.
Только Эвгиппа, сей камень живой, меня не жалела,
Хоть я во мраке стенал всю эту долгую ночь.
Тут виновата любовь. От нее и страданья обоим:
Ты ведь любила детей, я же тебя полюбил.
«Ночью привиделось мне…»
Ночью привиделось мне, что со мной, улыбаясь лукаво,
Милая рядом, и я крепко ее обнимал.
Все позволяла она и совсем не стеснялась со мною
В игры Киприды играть в тесных объятьях моих.
Но взревновавший Эрот, даже ночью пустившись на козни
Нашу расстроил любовь, сладкий мой сон разогнав
Вот как завистлив Эрот! Он даже в моих сновиденьях
Мне насладиться не даст счастьем взаимной любви.
«Верность — имя тебе…»
«Верность» — имя тебе. Вот я и поверил, но тщетно
Я понадеялся: ты стала мне горше, чем смерть.
Ты от влюбленных бежишь, а спешишь к тому, кто
не любит.
Чтобы, лишь он полюбил, тотчас опять убежать.
Губы твои — приманка коварная: только я клюнул,
Сразу на остром крючке розовых губ я повис.
«Благословенны да будут равно и Забвенье и Память…»
Благословенны да будут равно и Забвенье и Память:
Счастию Память мила, горю Забвение друг.
«Был нездоров я вчера…»
Был нездоров я вчера, и предстал предо мною зловредный
Врач-погубитель и мне нектар вина запретил.
Воду он пить приказал. Слова твои на ветер, неуч!
Сам ведь Гомер говорил: «Сила людская в вине».
«Скряга какой-то, заснув, на несметный клад натолкнулся…»
Скряга какой-то, заснув, на несметный клад натолкнулся
И в сновиденье своем до смерти был ему рад.
Но, лишь проснулся и вновь, после всей этой прибыли сонной,
Бедность увидел свою, с горя опять он уснул.