Спорят о том нереиды, с наядами гамадриады,
Кто это место своим более вправе назвать.
Судит харита их спор, но решенья сама не находит —
Так им обязана всем местность своей красотой.
«Долго ли будем с тобой распаленные взоры украдкой…»
Долго ли будем с тобой распаленные взоры украдкой
Друг на друга бросать, пламя желанья тая?
Молви, какая забота томит тебя — кто нам помехой,
Чтобы мы нежно сплелись, горе в объятьях забыв?
Если же так, только меч исцелить нас обоих возможет,
Ибо слаще пребыть в жизни и в смерти вдвоем.
«Ох, даже всласть поболтать не дает нам злобная зависть…»
Ох, даже всласть поболтать не дает нам злобная зависть,
Ни обменяться тайком знаками наших ресниц!
Смотрит упорно на нас стоящая рядом старуха,
Как многоокий пастух, дочери Инаха страж.
Стой, и высматривай нас, и терзай себе попусту сердце:
Как ни гляди, все равно в душу глазами не влезть.
«Как-то, вздремнув вечерком и закинув за голову руку…»
Как-то, вздремнув вечерком и закинув за голову руку,
Менократида моя сладко забылась во сне.
Я и посмел к ней прилечь, но лишь по дороге Киприды
Мне полпути удалось сладостно тут завершить,
Как пробудилось дитя и, белыми сразу руками
Голову цепко схватив, стало мне волосы рвать.
Все ж, как ни билась она, завершили мы дело Эрота,
Но залилась она вся слезным потоком, сказав:
«Вот, негодяй, своего ты даром добился, а я-то
Воли тебе не давать даже за деньги клялась.
Ты вот уйдешь и сожмешь другую сейчас же в объятьях:
Все ненасытны вы, жадной Киприды рабы».
«Имя мне…»
Имя мне… — Это зачем? — Отчизна мне… — Это к чему же?
— Славного рода я сын. — Если ж ничтожного ты?
Прожил достойно я жизнь. — А если отнюдь
не достойно?
— Здесь я покоюсь теперь. — Мне-то зачем это знать?