Ты, с кем Эрос властительный,
Афродита багряная,
Черноокие нимфы
Сообща забавляются
На вершинах высоких гор, —
На коленях молю тебя:
Появись и прими мою
Благосклонно молитву.
Будь хорошим советником
Клеобулу! Любовь мою
Не презри, о великий царь,
Дионис многославный!
«Клеобула, Клеобула я люблю…»
Клеобула, Клеобула я люблю,
К Клеобулу я как бешеный лечу,
Клеобула я глазами проглочу.
«О дитя с взглядом девичьим…»
О дитя с взглядом девичьим,
Жду тебя, ты же глух ко мне:
Ты не чуешь, что правишь мной, —
Правишь, словно возница!
«Глянул Посидеон на двор…»
Глянул Посидеон на двор,
В грозных тучах таится дождь,
И гудит зимней бури вой
Тяжко-громным раскатом.
«Не сули мне обилье благ…»
Не сули мне обилье благ,
Амалфеи волшебный рог,
И ни сто, да еще полета,
Лет царить не хотел бы я
В стоблаженной Тартессе.
«Бросил шар свой пурпуровый…»
Бросил шар свой пурпуровый
Златовласый Эрот в меня
И зовет позабавиться
С девой пестрообутой.
Но, смеяся презрительно
Над седой головой моей,
Лесбиянка прекрасная
На другого глазеет.
«…бросился я»
…бросился я
в ночь со скалы Левкадской
И безвольно ношусь
в волнах седых,
пьяный от жаркой страсти.
«Поредели, побелели…»
Поредели, побелели
Кудри, честь главы моей,
Зубы в деснах ослабели,
И потух огонь очей.
Сладкой жизни мне немного
Провожать осталось дней:
Парка счет ведет им строго,
Тартар тени ждет моей.
Не воскреснем из-под спуда,
Всяк навеки там забыт:
Вход туда для всех открыт —
Нет исхода уж оттуда.
«Кобылица молодая…»
Кобылица молодая,
Честь кавказского таврá,
Что ты мчишься, удалая?
И тебе пришла пора;
Не косись пугливым оком,
Ног на воздух не мечи,
В поле гладком и широком
Своенравно не скачи,
Погоди; тебя заставлю
Я смириться подо мной:
В мерный круг, твой бег направлю
Укороченной уздой.
«Что же сухо в чаше дно?..»
Что же сухо в чаше дно?
Наливай мне, мальчик резвый,
Только пьяное вино
Раствори водою трезвой.
Мы не скифы, не люблю,
Други, пьянствовать бесчинно:
Нет, за чашей я пою
Иль беседую невинно.
«На пиру за полной чашей…»
На пиру за полной чашей
Мне несносен гость бесчинный:
Охмеленный, затевает
Он и спор, и бой кровавый.
Мил мне скромный собеседник,
Кто, дары царицы Книда
С даром муз соединяя,
На пиру беспечно весел.
«Дай воды, вина дай, мальчик…»
Дай воды, вина дай, мальчик,
Нам подай венков душистых,
Поскорей беги — охота
Побороться мне с Эротом.
«По три венка на пирующих было…»
По три венка на пирующих было:
По два из роз, а один —
Венок навкратидский.
«Десять месяцев прошло уж…»
Десять месяцев прошло уж,
как Мегист наш благодушный,
Увенчав чело лозою,
тянет сусло слаще меда.
«Пирожком я позавтракал…»
Пирожком я позавтракал,
отломивши кусочек,
Выпил кружку вина, — и вот
за пектиду берусь я,
Чтобы нежные песни петь
нежной девушке милой.
«Люблю, и словно не люблю…»
Люблю, и словно не люблю,
И без ума, и в разуме.
«Свежую зелень петрушки…»
Свежую зелень петрушки
в душистый венок заплетая,
Мы посвятим Дионису
сегодняшний радостный праздник.
«С ланью грудною…»
С ланью грудною,
извилисторогою,
мать потерявшею
В темном лесу,
боязливо дрожащая
девушка схожа.
«Что ты бежишь от меня…»
Что ты бежишь от меня
как на крыльях, натерши духами
Тощие перси, пустые,
как дудки пастушьей свирели?..
«О Левкастида!..»
О Левкастида!
Я двадцатиструнною
лирой владею:
Ты же владеешь
цветущею юностью,
дева!
«А кто сражаться хочет..»
А кто сражаться хочет,
Их воля: пусть воюют!
«Бросив щит свой на берегах..»
Бросив щит свой на берегах
Речки прекрасноструйной…