Архилох (VII в. до н. э.) считается основоположником ямбической поэзии, характерными чертами которой были простота, обыденность языка и обличительная, сатирическая направленность. Хотя от произведений Архилоха до нас дошли лишь фрагменты, образ этого поэта вырисовывается достаточно отчетливо, так как фрагментов сохранилось сравнительно много. Родина поэта — остров Парос. Он был сыном аристократа и рабыни. Нужда заставила Архилоха покинуть родной Парос и переселиться на остров Фасос, где его отец основал паросскую колонию. Как и прочим паросцам, поэту приходилось сражаться против фракийцев и колонистов других городов и островов. В творчестве Архилоха отразилась жизнь воина-наемника. Большое место в стихах Архилоха занимает его роман с Необулой, дочерью Ликамба, который сначала обещал выдать ее за Архилоха, но потом почему-то отказался. До разрыва с Необулой Архилох писал о ней с большой нежностью, после разрыва — с ненавистью, понося не только ее, но и ее отца и сестер. Но преданию, не имеющему, впрочем, достоверного подтверждения, Необула и ее родные не снесли такого позора и покончили с собой. Погиб Архилох в бою, во время войны, которую паросцы вели против острова Наксоса.
«Я — служитель царя Эниалия…» — Эниалий — прозвище Ареса, бога войны. «Эниалий» значит «воинственный», «боевой».
«В остром копье у меня…» — Исмар — город на фракийском побережье, находившийся неподалеку от острова, Фасоса. Превосходное исмарское вино неоднократно упоминается в «Одиссее».
«То не пращи засвистят…» — Мужи-владыки Эвбеи… — Воинственность эвбейцев отмечается и в «Илиаде».
«Носит теперь горделиво…» — Если вспомнить стихотворные признания в потере щита Алкея и Анакреонта, то эта тема может показаться традиционной для греческой поэзии. В римской лирике этот мотив встречается у Горация — ср. пушкинское «Из Горация („Кто из богов мне возвратил…“)». Саиец — представитель одного из фракийских племен.
«Если б его голова…» — Эти четыре строчки приводятся как архилоховские Плутархом. Первые две из них даны после слов: «Оплакивая мужа сестры, погибшего в море и не получившего обычного погребения, Архилох говорит, что он спокойнее перенес бы несчастье…»
«Очень много ворон…» — Пасифила — «всеобщая подруга» — прозвище милетской гетеры Плангон.
«Наксоса были столпами…» — Принадлежность этого и следующего двустиший Архилоху оспаривается.
О Фасосе — Сирис — река в Италии.
«Мне дела нет до Гига…» — Из «Риторики» Аристотеля известно, что эти слова Архилох вложил в уста некоего Харона, плотника. Гиг — лидийский царь, славился своим богатством.
«Главк, ты видишь…» — Античный комментатор этих строк говорит, что здесь Архилох сравнивает войну с бурей на море. Гирейская скала — находилась на острове Теносе.
«Можно ждать чего угодно…» — Стихи представляют собой отклик поэта на солнечное затмение либо 711-го, либо 648 года до н. э. (точные даты жизни Архилоха неизвестны).
«…Бурной носимый волной…» — Принадлежность этого фрагмента Архилоху оспаривается. Салмидесс — город во Фракии. Чубатые . — О чубах фракийцев говорилось и в «Илиаде»,
Гимн Гераклу — Комментируя свой перевод этого стихотворения, В. В. Вересаев пишет, что в схолиях (античных толкованиях) к Пиндару говорится: «Архилох, придя в Олимпию, пожелал исполнить гимн в честь Геракла, но не было кифареда. Архилох попытался подражать ритму и звуку кифары каким-нибудь словом. Сочинив слово „тенелла“, он ввел его в свою песню. Подражая звукам кифары, сам он в промежутках песни хора говорил слово „тенелла“, хор же пел остальное — именно: „Победитель, радуйся, о царь Геракл!“, а потом дальше: „Ты сам и Иолай, бойцы-копейщики! Тенелла!“» С тех пор вообще те, у кого не было аккомпаниатора на кифаре, пользовались этим припевом, трижды повторяя слово «тенелла».