Буни перевёл взгляд с Мамы на Доктора.
– Что же нам делать? – спросил он почти шёпотом.
Его лицо, покрытое следами слёз в грязи, оставшейся с их побега с «Меча Правосудия», ничего не выражало.
– Не знаю, – будничным тоном ответил Доктор, почёсывая затылок. – Это у вас код активации.
Он постучал по окну:
– Мезант, простите, что беспокою, но сколько времени осталось до включения вашей армагеддономатики?
– Пять минут, – ответил Мезант; лицо у него было несчастное.
Лайен сердито на него посмотрела.
– Доктор! – позвала Донна. – Я уверена, что у тебя там всё под контролем, но эти разговоры о бомбах делают меня чу-уточку раздражительной.
– Это всё блеф, – сказала Лайен. – Я знаю такой тип людей.
– И у вас это хорошо получается, да? – иронично ответил Доктор. – Разбираться в типах. Такое у вас мировоззрение, да? Забыть о личностях, забыть о людях, все для вас просто тип.
Доктор заметил на лице Лайен озабоченность. Держа Донну на мушке, она подошла к Мезанту и что-то ему прошептала.
– Правду не нашёптывают, – съязвил Доктор.
Лайен проигнорировала его.
– Если верить моим часам, – сказал Доктор, посмотрев на запястье, – осталось примерно четыре с половиной минуты до того момента, когда наша безумная Мэри щёлкнет тумблером. Как долго длится обратный отсчёт у бомбы?
Буни оторвал взгляд от пола.
– Одна минута.
– Хорошо, – сказал Доктор. – Значит, у нас осталось три с половиной минуты на то, чтобы поругаться, высказать друг другу всё, и принять решение.
Он набрал в грудь воздуха:
– Отлично... Полно времени... Начинаем! Ссорьтесь!
Он сложил руки и облокотился на стену. Все молча на него смотрели.
– Уходите, – внезапно сказал Буни. – Все уходите, найдите шаттл... останемся Мама и я.
У Доктора опустились плечи:
– Что, героическое самопожертвование? – устало сказал он. – А более оригинальных идей нет?
– Просто уходите, – повторил Буни. – Мы покончим с этой станцией, да, Мама? – он посмотрел на неё, и Доктор увидел, что на глазах у него снова были слёзы.